Познание России: цивилизационный анализ

Понятно, что крымский позор, как и афганский тупик, — лишь реперы, фиксирующие неотвратимый проигрыш.

Столкнувшись со зримыми итогами собственной политики, российское общество удостоверивается в ошибочности стратегии целого этапа исторического развития. Вообще говоря, попадание в тупиковую ситуацию дискомфортно, но не бессмысленно. Прежде всего оно мобилизует общество. И, кроме того, несет в себе шанс смены парадигмы. Глубинные структуры социокультурного организма переформируются только в экстремальных ситуациях, когда энергия стресса оказывается выше потенциального барьера, защищающего базовые структуры общества от случайных изменений.

Само же направление преобразований не только диктуется логикой исторического развития, но и задается предшествующей эпохой, а именно длительным участием в европейской жизни. В результате большого цикла противостояния Западу в России происходит «революция сверху» (Великие реформы, Перестройка).

Один из значимых моментов идейного климата, создающего психологические условия модернизационного скачка, — инверсия от движения по направлению к имперской безграничности к замыканию на внутренних проблемах. По словам одного из российских политиков XIX в., Россия «сосредоточивается».

Такого рода изменения общественного климата — как в обществе, так и в политике государства — отчетливо фиксируются в обоих случаях. В первом случае тому обнаруживается множество исторических свидетельств. Во втором свидетелями этих изменений являемся мы сами.

Отметим, что инверсия по направлению к сосредоточению несет в себе две тенденции, два качественно различных вектора исторического движения. Сосредоточение на «наших» проблемах можно трактовать как концентрацию усилий общества на укреплении государства, на росте его мощи и величия. Это традиционно имперская линия. Так сосредоточивался на своих проблемах СССР в конце 20-х — начале 30-х годов XX в. после осознания краха курса на скорую мировую революцию. Однако сосредоточение можно понимать как поворот от государства к проблемам отдельного человека, как революционное движение от идеократических, социоцентристских к либеральным, персоноцентристским моделям.

Для одних за таким поворотом стоит разочарование вчерашними союзниками, для других — осознание неподъемности прежних имперских задач, трезвое понимание того, что условием возврата к политике традиционного имперского экспансионизма в будущем является отказ от имперской активности сегодня.

Все это представляется совершенно закономерным и как бы естественным. Однако подобное «сосредоточение» содержит в себе разрыв с оголтелой имперской традицией и необходимое условие качественного модернизационного скачка. Историческая энергия общества может расходоваться либо на «расползание» и движение вширь во всех мыслимых измерениях (в географическом, физическом, технологическом, духовном пространствах), либо на движение «вверх», т. е. структурное усложнение, качественное преобразование, рост в пространстве стадиального движения. Концентрация на собственных проблемах, падение энергии активного интереса к внешним обстоятельствам — необходимое условие качественного роста.

Традиционно ориентированными политиками такая инверсия может трактоваться как временное «отступление перед боем». Но сосредоточение на собственных проблемах всегда содержит противостоящую идеократической империи персоноцентристскую компоненту, и в этом смысле — шанс на преодоление и изживание имперской традиции.

Кризисы реформирующейся России. Сумма внутренних напряжений, заданных явно запоздалым и вынужденным характером преобразований, критически велика. В результате тотальных перемен общество переживает ряд кризисов — империи, власти, социальной системы.

В XIX в. империя столкнулась с тенденцией национальной и социальной дезинтеграции. Восстание 1863 года в Польше (охватившее территории Польши, Литвы, Белоруссии) стало серьезным национальным кризисом Российской Империи. Параллельно этому складывалась так называемая революционная ситуация начала 60-х годов. Однако в середине XIX в. имперское целое скреплялось живым и действенным идеологическим интегратором. Православная Россия задавила восставших и отринула революционных радикалов. Российская Империя выстояла.

В XX в. Советский Союз попал в сходную ситуацию. Но на этот раз масштаб дезинтегративных тенденций был несопоставим, и кризис завершился обвалом. Со смертью конституирующей советское общество идеологии осенью 1991 г. распалась империя и пала имперская власть. Вместе с ними рухнула и социальная система.

Наконец, последнее наблюдение. В конце описываемого цикла Россия «выталкивается» из Европы, и вектор ее геополитической активности перемещается в Среднюю Азию и на Дальний Восток.