Познание смыслов. Избранные беседы

Теперь в центре этой Мысли оказывается невозможность такого положения, невозможность одновременно быть Всем и «другим» в одном флаконе. Эта невозможность есть сердце Трансцендентного Субъекта. Эта невозможность есть то, что в Откровении называется «Он» (Хува). Это третье лицо в единственном числе, которое в арабской грамматике определяется термином «отсутствующий», – «тот, кого нет». Именно из этого отсутствия в придонный ил Бытия падает искра, становящаяся сердцем Адама.

Для того чтобы связать два этих полюса – «Он» и «я здесь и теперь», – нужен язык. Тогда Мысль, обращаясь к архетипическому Адаму, открывает ему имена. Эти имена являются не просто образами каких-то феноменов, которые, кстати, возникают только одновременно с этими именами и только для тех, кто эти имена слышит. Имена становятся множественным соединением образов на разном уровне, под разными углами, – возникают чудовищной мощности и глубины конструкты. Грубо говоря, конструкт «дерева» представляет собой пересечение «художественного» внешнего образа, биологической ткани с её секретами, волокон, накладывающихся кольцами, образ моста между энергией света и тьмой хтонической бездны, куда эта энергия утекает. И бесчисленное количество других аспектов, приобретающих организующую символическую природу. Идея коры, например. Всё это насажено на одну единственную точку подразумевания. Точку, которую мы называем «деревом».

Количество имён бессчётно и безлимитно, но это не значит, что оно бесконечно. Конструкты, растущие вокруг понятийных «точек сборки», организованы так, что обязательно хотя бы один из образов, заложенных в некий конструкт, участвует и в других, пронизывая таким образом этот ковёр, созданный из имён, подпольной ассоциативной сетью. Это сверхязык, и только в поле этого огромного ковра узоров, которые не имеют никакого отношения к описаниям, мирам, так называемой «реальности», можно вырезать куски, которые будут конкретными языками на человеческом уровне, – пошире или поуже. Эти куски можно накладывать на Бытие, точнее, на отражения Бытия в зеркале, и тогда получается организованный мир с теми же деревьями и крокодилами, если не летающими ящерами (для изобилия).

Следует понять, что язык – это средство для одной единственной коммуникации: между сознанием Адама и Невозможным, выделенной частицей которого это сознание является.

Теперь, что такое мышление? Это расположение имён таким образом, что для носителя адамического сознания эта ткань имён становится специфическим зеркалом, отражающим саму Мысль. Отражающим смутно, несовершенно и не в том аспекте, где речь идёт о Невозможном, где эта мысль есть ускользающий от самого себя парадокс. Нет! Отражающим только фабулу.

Что такое фабула? Есть парадокс, который непостижим и неотражаем ни в чём. Но парадокс – он как взрыв. Он ищет путей своего разрешения. Взрыв несхватываем, но последствия взрыва, давление, которое, так или иначе, открывает себе выход наружу, – это проявление взрыва. В нашем случае это фабула. Это описание того, как решается парадокс Божественного Замысла. Отблеск того, можно уловить сетью имён, созданных Аллахом и сообщённых Адаму. Этот отблеск, который в силу своей вторичности нестабилен и движется, называется «мышлением».

Язык, как мы не раз указывали, попадает в обстоятельства анти-Мысли – Бытия. Бытие использует язык для того, чтобы формулировать ложь, то есть позиционировать идеи, представляющие собой отрицание сути Мысли. Так, например, идея тождества, идея бесконечности, которая есть будто бы то же самое, что и неопределённость и тому подобное. Метафизика язычников, состоящая из подобных перевёртышей относительно правды, выражена в языке и с помощью языка, который имеет только одно назначение: служить каналом Духа, который спускается в чёрную ночь потенции и возвращается оттуда с просьбой-мольбой адамического сердца (сознания) тому, что выше восприятия и выше отсутствия (хотя выглядит как «богооставленность»).