Познание смыслов. Избранные беседы

Чистое общение – это перекрикивание соседа через улицу. И это абсолютная ситуативность. Эта ситуативность доходит до максимума, а потом переходит в посткоммуникацию. Современное общество, современное государство, современный аппарат входят в режим посткоммуникации, когда, собственно говоря, язык окончательно утрачивает связь с мышлением, а это означает, что и со смыслом. И любое высказывание, сохраняя, допустим, у «культурных» политиков, у «образованных» бюрократов грамматические правила и формальную гладкость, становится бессмысленным потоком слов, содержание которых невозможно держать в памяти, потому что в них не за что зацепиться. Это некие высказывания, которые представляют собой образец бюрократической белиберды.

Есть такая максима: «Если хочешь что-то сделать – не говори». То есть если ты хочешь что-то написать умное или создать и подумать, и как только ты начинаешь это выбалтывать, то у тебя пропадает желание это делать…

Ну и просто обесценивается Замысел, обесцениваются те смыслы, которые ты нёс. В детстве мне ещё отец сказал: никогда не рассказывай никому свои мысли, потому что ты их обесценишь, и они сразу пропадут в своём значении для тебя же самого.

То есть, если у тебя появляется какая-то идея или ты чувствуешь, что ты близок, – понятно, что не к Адаму и не к авраамическому языку, – ты просто чувствуешь, что внутри у тебя что-то есть, и это не надо выбалтывать, а это надо делать, если понимаешь, что это ведёт к действию. Тогда из этого может что-то получиться. А если просто это всё выбалтывать, то понимаешь, что из мышления это всё переходит в общение и всё растекается в такую муку…

Конечно. Наш мир предельно диалектичен и там, как в Инь-Янь, нет до конца Инь без чёрной точки Янь, и наоборот. И общение является тоже не без позитива.

В общении можно что-то набрать для себя?

Вот Герцен об этом очень точно сказал в своей работе «Былое и думы». Когда он вспоминает общение с друзьями, с единомышленниками, он говорит, что очень часто ставили в упрёк им, что они всё время общаются, проводят время в каких-то студенческих пирушках, болтовне. «Но разве наше общение не было работой, разве наше общение не было тем самым действием, из которого родилось смысловое пространство, в котором мы теперь живём?» В какой-то степени это не лишено определённого смысла, потому что общение создаёт – по крайней мере, в оппозиции господствующей, доминирующей матрице (общение интеллектуалов своего времени типа Герцена), – анклавы смысла, анклавы духовного присутствия…

Может это на каких-то переходных периодах, когда неясно было, что дальше было делать?

Ну я говорю это как некий диалектический штрих, который, тем не менее, не мешает в методологических интересах жёстко противопоставить мышление и общение как два полюса языка, противоречащих друг другу, взаимоисключающих и борющихся на человеческой площадке. И именно из языка как средства общения рождается экономика, которая развивает свои производительные силы через предварительное изменение матрицы. Собственно говоря, даже те историки экономической культуры, экономического пути цивилизации отмечают, что прежде возникновения того или иного формата новых отношений, новых производительных сил, возникают новые интеллектуальные школы, новые философы, которые прокладывают интеллектуальный путь к этому. Перед тем, как перейти к Новому времени, появляется Декарт, потом Кант, классическая философия. Тут телега и лошадь опять, но на самом деле внимательное изучение показывает, что без этих философов, которые удалялись в мысль и при этом способствовали переформатированию матрицы, было бы невозможно и изменение описания, той части описания реальности, которая связана с обменом между «Я» и «не-Я», между средой и человеческим коллективом.