Познание смыслов. Избранные беседы

Надо чью-то кровь пустить?

Нет, надо чью-то кровь влить. Нужны люди, которые являются на сегодняшний момент никем и которые уже хотят стать кем-то. Но, к сожалению, их всех с колыбели воспитывают в сознании того, что они много значат и что они уже «кто-то», и что у них есть «великое прошлое». Как, понимаете, из дворян николаевской или александровской эпохи нельзя было сделать империю. Можно было сделать империю из петровских дворян. Вот петровские дворяне были никто и стали кем-то. При Екатерине, скажем, фавориты тоже знали, что они никто, при Екатерине тоже был этот драйв, что люди превращались из нуля в кого-то. У них было ощущение, что они мощно раздвигают локтями пространство: шведов налево-направо разбрасывают, немцы падают на колени. А потом уже это как бы устоялось, создался этот слой осевших и много о себе понимающих помещиков. Екатерина зафиксировала это указом о вольности дворянства. Дворянство о себе понимало очень много, и при Николае (это уже показала Крымская война) империя осталась только по названию, как инерция. Нельзя было из этих людей что-то сделать, потому что они уже о себе много понимали. А разрыв с мужиком остался, его били палками, розгами, да и дворянам при любом шаге показывали их место.

Но идея того, что мы теперь что-то значим – она убийственна для империи. Для империи нужно начинать голодными.

Почему в 1917 году никто из верхушки российской элиты не выступил против большевиков и, соответственно, против нового строя? Деникин был как штабной генерал, Колчак вообще адмирал, Врангель – не представляющий из себя ничего командир дивизии, то есть эти люди были второй, третьей очереди. А где та самая элита?

Многие военные поддержали большевиков поначалу, потому что они исходили из имперской идеи, они видели в большевиках ту политическую силу, которая приведёт их именно наверх, то есть силу, которая освободит колоссальную энергию, заключающуюся в анонимных атомах человеческого моря, и всё это превратится в то, чем оно и стало потом. Бонч-Бруевичи[29] входили даже в ленинское окружение…

Они были дворянами. Но где все эти фамилии: воронцовы, шереметьевы, волконские и так далее? Они же все куда-то разбежались, в лучшем случае – погибли в гражданской войне. Элита полностью деградировала… Мне рассказывали, что когда-то перед войной в театре Вахтангова в оркестре на скрипке играл последний граф Шереметьев. Просто играл на скрипочке, потому что, наверное, его в детстве учили играть и он сидел в оркестре и играл… Его периодически вызывали в НКВД, допрашивали: граф же всё-таки…

А жил он, кстати, в одной из башен в Новодевичьем монастыре.

Не знаю, возможно…

Актёры Вахтанговского театра рассказывали, что он один раз пришёл с допроса, и его спрашивают: «О чем был допрос?». Он говорит: «Они спрашивали меня, боролся ли я с царизмом и тому подобное… и я им сказал, что боролся, я им сказал, что, когда я играл с детьми царя, я частенько их бивал…». О чём это говорит? О том, что элита Российской империи превратилась в какое-то посмешище…

Но давайте перейдём к сегодняшнему времени, ведь сейчас тоже формируется элита. Социальные лифты в 91-м году в определённом смысле сработали. Все те, кто хотел пробиться в первый ряд, они прошли в правительство: сначала либеральный замес, потом силовики и так далее, в общем, сформировалась некая общность. Не зря Патрушев упоминает нам о новых дворянах…