Познавая прекрасное (ЛП)

3. Пикадилли – широкая и оживленная улица Пикадилли (Piccadilly Street) в Вестминстере, являющимся историческим центром Лондона, пролегает с востока на запад, от одноименной площади до Гайд-парка.

4. Уигмор-Холл (Wigmore Hall) — международный концертный зал, где проходят концерты камерной музыки. Был построен в самом начале прошлого века. Имея почти совершенную акустику, быстро стал известен по всей Европе, привлекая в свои стены лучших артистов XX столетия. На сегодняшний день в Холле проходит около 400 концертов в год, а также еженедельный концерт по радио ВВС, который слушают сотни тысяч радиослушателей и множество людей в интернете. Кроме этого, Уигмор-Холл проводит образовательные программы в Лондоне и за его пределами.

5. Послушать сюиты И.С.Баха для виолончели можно здесь: http://zaycev.net/pages/40377/4037707.shtml

========== Глава 31. Парк ==========

Неспешно шагая по ночным лондонским улицам и наслаждаясь тем, что сейчас уж точно не встретят никого из знакомых, Люциус с Гермионой почти и не говорили ни о чем. Они просто шли под руку, крепко прижимаясь друг к другу. Казалось, что в эти минуты они ни о чем и не думали, а лишь радовались умиротворению и спокойствию, которые поселила в душах только что услышанная музыка.

Уже скоро они свернули в парк, где пряный и вкусный вечерний воздух обострил эмоции еще сильнее. Вечер теперь казался не просто замечательным — он был чудесен. И хотя они уже давно могли бы аппарировать в поместье, обоим так не хотелось разрушать волшебство этого чудесного дня.

Так, неторопливо бредя по опустевшим аллеям, они зашли в самую темную и безлюдную часть парка. Было уже совсем поздно, и никаких (даже самых отчаянных) любителей поздних прогулок рядом не наблюдалось. Абсолютно пустую дорожку окружали лишь густо растущие деревья и кустарники.

Заметив, как на лице Малфоя застыло какое-то странное напряжение, Гермиона приостановилась и, повернувшись к нему, обеспокоенно спросила:

— Что с тобой? Ты в порядке?

— В абсолютном, — усмехнулся Малфой. — Боюсь, что меня просто одолел… хм… «зов природы», вот и все.

Не удержавшись, Гермиона коротко рассмеялась.

«Как же я люблю его вот таким… Настоящим. Живым. Обычным человеком».

Но вслух лишь произнесла:

— И что? Подумаешь — проблема! Отойди куда-нибудь за дерево или за пышный куст. Никто же не увидит.

Поначалу Малфой нахмурился: эта идея явно противоречила его привычкам. Но потом слегка расслабился и послушно шагнул с аллейки в сторону стоящих неподалеку старых деревьев. А Гермиона осталась ждать, вдруг ясно ощутив, как вечерний воздух неприятно холодит кожу.

И даже не поняла, что случилось дальше.

Лишь ощутила, как вдруг чья-то крупная ладонь прижалась к ее рту, крепко затыкая его. И осознала, что ее тащат к ближайшему огромному кусту. Дергаясь и трепыхаясь изо всех сил, она отчаянно пыталась закричать, но прижатая ко рту ладонь казалась огромной и у нее не получалось выдавить из себя ни единого звука. Постепенно Гермиону начал охватывать дикий, животный ужас. Она продолжала брыкаться все сильнее и сильнее, пока не оцепенела от страха: перед глазами что-то блеснуло, и шею ощутимо обожгла острая боль пореза. Это подонок прижал к ее горлу лезвие ножа.

— Молчи, сучка! Убью! Чтоб ни звука не слышал!

Гермиону обдало гнусной вонью: от напавшей на нее мрази отвратительно несло потом, застарелым алкогольным перегаром и прогорклым смрадом из нечищеного рта. На секунду она даже зажмурилась от этого зловония, хотя надо отдать должное — сознание ее по-прежнему оставалось четким и ясным. Но и понимая, что вляпалась в какую-то на редкость дерьмовую историю, Гермиона знала одно: Люциус находится рядом, и очень скоро он вернется и… разберется со всем этим сюрреалистичным кошмаром.

Продолжая крепко прижимать к ее горлу нож, напавший тем временем достал из кармана грязную тряпку, которую огромным комком сунул Гермионе в рот. А затем почти сразу же резко толкнул ее на землю, при этом падая сверху и крепко удерживая жертву за запястья, поднятые над головой. Он явно спешил, и Гермиону снова обуял животный страх.

«Если Люциус не поторопится, этот урод начнет насиловать меня прямо сейчас! Нет! Нет… — успокаивала она себя. — Он найдет нас. Еще несколько секунд, и он появится. А если нет, то я и сама начну бороться с этим гадом! А там еще посмотрим, кто кого!»

Заставив себя успокоиться, она сосредоточилась на том, чтобы как-то примериться коленом к паху насильника, в надежде правильно и сильно пнуть его. Ужас исчез, оставив лишь холодную решимость продемонстрировать этой мерзкой скотине, какую боль на самом деле может причинить мужчине женщина, не желающая его и решившая бороться с насилием изо всех своих возможностей. Тот же наклонился к ее лицу, снова обдавая Гермиону отвратительной вонью, и прошипел, словно змея: