Познавая прекрасное (ЛП)

— Но, дорогая, я как раз собирался угостить чем-нибудь твоих восхитительных подруг.

— Очень жаль, боюсь, что «моим восхитительным подругам» придется обойтись без твоего угощения. Мы уже опаздываем. Поднимайся.

— Ой, да ладно, Гермиона, не порти вечер. Хорошо же сидим, — возразила ей Софи.

— Извини. Придется продолжить как-нибудь в другой раз, — Гермиона улыбнулась, потом резко нагнулась, чтобы взять Малфоя за руку, и почти насильно стащила его со стула.

Ошеломленный Люциус повернулся и посмотрел на обеих девушек, смущенных и очень удивленных столь непохожей на их подругу реакцией.

— Дамы, было очень приятно с вами познакомиться, — он слегка поклонился. — До следующей встречи.

И прежде, чем они смогли что-то ответить, Люциуса достаточно бесцеремонно вывели из бара прочь.

Оказавшись на улице, он тут же освободил руку и начал поправлять пиджак (неспешно и преувеличенно аккуратно).

— Ну… И что это было?

Гермиона возмущенно отозвалась:

— Извини, но больше выдержать я не смогла. Они вели себя как глупые курицы. И несли такую ерунду, которая просто бесила меня. Я, кстати, удивлена, почему ты воспринимал их бред так спокойно! И потом, тебе не показалось, что еще чуть-чуть, и они просто заподозрили бы тебя и твою семью в чем-то странном и необъяснимом? С точки зрения маглов.

— Не думаю, что все так страшно. Они не догадались бы ни о чем, и тебе это хорошо известно. Не преувеличивай, дорогая.

— Черт! Люциус, с каких это пор ты стал таким… толерантным по отношению к маглам? — Гермиону охватило разочарование из-за того, что Малфой отказывался понять ее.

— Толерантным?! — тот удивленно приподнял брови. — Это что-то новенькое. Меня впервые в жизни назвали «толерантным», да еще и по отношению к маглам. Браво, Гермиона! Услышать это от тебя наиболее ценно.

— Не придирайся к словам! Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Просто… они были такими… Такими…

— Настоящими маглами в не самом лучшем проявлении своей природы?

Гермиона приоткрыла рот и уставилась на него в столь неимоверном изумлении, что Люциус даже усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. И это знакомое высокомерие, а еще и то, что его острый ум смог угадать в ее душе истинные мотивы недовольства, разъярило Гермиону еще сильнее.

«Он… он не имеет права читать меня, словно открытую книгу!»

Развернувшись, она быстро направилась вниз по улице, правда, с облегчением прислушиваясь к его тяжелым размашистым шагам позади себя. А уже скоро немного успокоилась и сбавила ход, позволяя Люциусу догнать ее. Какое-то время они шли рядом и молчали.

И с каждым последующим шагом Гермиона начинала все больше и больше понимать, что на самом деле ее эмоциональный всплеск связан с другим. С тем, что она никогда не сможет владеть Люциусом целиком и полностью. Закрыться с ним в уютную раковинку чудесных отношений, где никого, кроме него и нее, больше не будет. Нет! Они будут жить в мире, полном других людей, и будут вынуждены общаться с ними. И у Люциуса есть прошлое, и есть та часть жизни, которая не касается ее. Суровая правда о том, что, нравится ей это или не нравится, но его придется с кем-то делить, причиняла ужасную боль. И даже осознание, что ее ребяческая собственническая ревность глупа и смешна, ничуть не умаляло этой боли.

Почувствовав, что задыхается, Гермиона остановилась и повернулась к нему.

— Я знаю, что веду себя как идиотка. Но я хочу тебя только для себя самой. Мне ненавистно все, что мешает этому. И, даже понимая, что поступаю глупо и недостойно, я ничего не могу поделать с собой.

Люциус нежно коснулся ладонью ее лица.

— И имеешь на это право. Но не принимай все так близко к сердцу. Это жизнь. Просто жизнь…

Потянувшись, Гермиона обхватила его обеими руками и прижалась крепко-крепко. И словно чувствуя ее смущение, ее неловкое смятение, Малфой обнял в ответ, принявшись ласково и успокаивающе поглаживать по волосам.

А Гермиону тем временем продолжали мучить не самые веселые мысли. Ведь теперь, когда их отношения перестали быть тайной, теперь, когда они стали обычной парой, ей придется вплотную сталкиваться с тем, что все черты Люциуса, которые она обожала (его гордость, высокомерие, его невероятный магнетизм и даже некая эмоциональная отстраненность), безусловно, будут привлекать и завораживать не только ее. И ничего поделать с этим она не сможет.

Волшебницу вдруг внезапно кольнула мысль, что быть женщиной Люциуса Малфоя не так-то просто. И сердце ее снова мучительно сжалось в тревоге.

========== Глава 41. Неожиданный визит ==========

Они спокойно шагали по улице, и Гермиона изо всех сил старалась избавиться от гнетущего чувства незащищенности, довлевшего над нею, к счастью, уже скоро снова ощутив себя рядом с Малфоем очень и очень спокойно. А так как больше никто и ничто не нарушало их с Люциусом уединения, она почувствовала самое настоящее облегчение. Перед спектаклем они наскоро перекусили в небольшом, но очень уютном ресторанчике, где Гермиона уже в который раз обратила внимание, насколько непринужденно держится Малфой, когда рядом нет громкой и навязчивой толпы маглов.