Познавая прекрасное (ЛП)

«Как ни крути, но с этой женщиной он прожил больше двадцати лет. Она — мать его сына. Она та, с которой он пережил много всего (и хорошего, и плохого, и даже смертельно опасного). И вот теперь — всё. Кончено. Сегодня».

Она осторожно заглянула в его лицо, оказавшееся привычно нечитаемым.

— Люциус, ты как… в порядке?

Малфой ответил не сразу. Но все же ответил:

— Да.

Вот так — коротко и ясно. И в голосе его прозвучала не только убежденность, но и искреннее удивление. Будто, прислушавшись к собственным мыслям и ощущениям, он сам только что понял, что с ним действительно все в порядке. Понял, удивился и поверил в это. А потом повернулся и встретился взглядом с Гермионой.

— Я, правда, в порядке. Особенно теперь, когда у меня есть ты.

Люциус медленно, дразнящее медленно, наклонился к ее губам, и поцелуй их был сейчас так нежен, что на глаза Гермионы навернулись непрошенные слезы. Но не горькие, нет. Сладкие.

Уже скоро он неохотно отстранился, взял ее за руку и повел наверх. В спальню.

========== Глава 27. Разрыв ==========

Ночь они снова провели, переплетаясь в объятиях, и даже сквозь сон невольно прижимались друг к другу, не желая отрываться ни на секунду. Обоим это казалось таким естественным, что приближение утра и он, и она ожидали почти со страхом, понимая, что снова придется расстаться. И одна лишь мысль о предстоящей разлуке причиняла странную (тупую и ноющую, но от этого не менее мучительную) боль.

Именно ее первым же делом ощутила Гермиона, когда проснулась. Неотвратимое объяснение с Роном пугало до дрожи, хотя она и понимала, что обязана объясниться с ним по-человечески. Обязана сделать это в память о дружбе, о былой любви, о проведенных вместе годах. Понимать — понимала, но избавиться от ощущения ужасной, душащей агонии не получалось.

«Нет! Нужно успокоиться и взять себя в руки. Врать Рону и продолжать существовать рядом с ним в этой гнусной лжи я все равно больше не могу… Да и Рональд не дурак! Он понял, что у меня кто-то появился, просто не может понять, кто это…»

Гермиона взглянула на часы: времени оказалось больше, чем она думала, а на самое начало рабочего дня у нее было запланировано совещание. Попытавшись шевельнуться, она ощутила, как тяжелая и теплая рука Люциуса, лежащая на ее животе, тут же инстинктивно напряглась, с силой прижимая к кровати.

«Черт… Да я тоже! Тоже не хочу никуда уходить, но нужно. Причем срочно!»

Попытка приподнять его руку и убрать с себя успехом также не увенчалась: Люциус лишь укоризненно простонал что-то сквозь сон и, подтянув ее к себе, прижал еще крепче. Откинувшись на подушку, Гермиона невольно улыбнулась этому собственническому жесту и тихонько зашептала:

— Люциус… Люциус, проснись. Слышишь? Мне пора подниматься. На утро назначена встреча, я не могу опоздать сегодня. А времени уже много…

Глубоко вздохнув, Малфой медленно приоткрыл глаза.

— Дорогая, мне начинает казаться, что ты слишком много времени уделяешь этой чертовой работе, — лениво протянул он.

Гермиона язвительно усмехнулась.

— Если учесть, что ты — это тоже как бы часть моей работы, то не тебе жаловаться на мою занятость.

— Хм… Но не тогда, когда хочу оставить тебя у себя под боком и трахать целый день, пока не взмолишься о пощаде.

Его слова, а особенно низкий и чувственный тон, которыми они были произнесены, заставили Гермиону покраснеть и отвести глаза.

Малфой приподнялся на локте.

— Что такое, мисс Грейнджер? Какое милое смущение окрасило румянцем ваши прелестные щечки… Ну-ну, разве стоит стесняться того, кто так жаждет обладать вами? Денно и нощно.

Люциус склонился над ней, начав неспешно прокладывать дорожку из поцелуев и постепенно приближаясь к груди. Прикосновения его губ обжигали и уже скоро, когда Малфой вобрал в рот один из сосков, дотронувшись до второго пальцами, Гермиона выгнулась на кровати и протяжно застонала в тишину комнаты.

«Господи… Как же я люблю, когда он делает это… И он знает. Знает!»

Какое-то время она молча наслаждалась ласками, ощущая, как влагалище становится влажным и ноющим от нестерпимого желания, когда Малфой вдруг с силой сжал на соске пальцы, прикусив зубами второй. Заставив ее вскрикнуть и дернуться на кровати, забившись в чувственной агонии.

Положив ладошку на затылок Люциуса, Гермиона тихонько, но настойчиво толкнула его ниже. Туда, где отчаянно нуждалась сейчас в его прикосновениях. Понимая, что время их поджимает, он не медлил и быстро скользнул вниз, сразу же находя языком клитор. Еще секунда, и Малфой уже толкнулся пальцами во влагалище, а потом, чуть осторожней, и в анус. Гермиона на секунду замерла от проникновения, все еще ощущая дискомфорт и легкую боль, но все это прошло, как только его пальцы начали медленно, хотя и уверенно двигаться, вторя движениям ласкающего языка.

Ощущая, как внутренности плавятся, будто в огненной лаве, а сама она проваливается в какое-то сладкое бредовое состояние, Гермиона со стоном прошептала:

— Пожалуйста… Прошу, пожалуйста… хочу ощутить внутри тебя, Люциус… тебя самого…