Познавший гармонию

Вот помню, в шахматном Клубе Купцов такой был, мастер шашечный, он за сеансы отвечал. Звонил мне иногда и сеанс предлагал какой-нибудь. А сам параллельно сеанс по шашкам проводил. Так пока я потел, фигуры переставлял, он раза три, а то и четыре свои доски обегал, партию за партией выигрывая. Но я не о том. Самое интересное начиналось после сеанса. Заводили нас устроители в какой-нибудь кабинет, где стол уже накрытый стоял и бутылочки соответствующие. И для организаторов такое вот общение за столом важнее было сеанса самого. К чему я клоню? К тому, что публике всегда это больше интересно. Так что, всё было уже на свете.

Сейчас ведь какие нравы пошли? Вот за день до турнира можно от участия отказаться. Почему? А всё дело в забвении. Вы сказку Щедрина “Премудрый пескарь” помните? Нет? А там об этом прямо сказано. Привели к щуке пескаря и спрашивает щука у него строго – слышала я, что ты всем говоришь, что рыбе другой рыбой нельзя питаться, так ли это? Да, – отвечает пескарь, – закон такой есть. Закон, говоришь, такой есть? А призвать сюда головля! Призвали головля. Правда ли, что закон такой есть, что одной рыбе другую запрещается поедать? – щука спрашивает. Точно, – отвечает, – закон такой есть, Ваше превосходительство, но в забвении закон, в забвении… Вот и у нас получается, что всё в забвении, в забвении. Так что, Г., всюду страсти роковые и от судеб защиты нет…

…почему на даче до сих пор? Да погода еще не такая холодная, хотя мы и потапливаем уже, но главное, Г., – осень, это ведь не только Пушкин замечал, но и простые люди тоже. Видели, опубликовали обо мне статью в “Шахматной неделе”, там наши этюды с Високосовым? Почему с Високосовым? А он где-то пешечку с а7 на а6 передвинет, ну и получается совместный этюд. Вот у Олега Первакова этого нет, он всегда совет даст, не претендует ни на что…

А мне вот надо еще предисловие к книге дописать. Как это у Пушкина сказано: – Подписано и с плеч долой… Что? У Грибоедова? А это мне поклонник мой из Германии голову заморочил, пушкинист. Он мне часто звонит. По нему – не Грибоедов, а Пушкин “Горе от ума” написал. Пушкину деньги нужны были, он ведь в картишки многие тысячи проигрывал, вот и расплатился с Грибоедовым. И ершовский “Конек-Горбунок” тоже Пушкина, и “Родина” лермонтовская. И говорит, что я тоже на Пушкина похож. Конечно, такое с удовольствием слушаешь…

А мне Надежда Андреевна книгу вашу сейчас читает, недавно о Ботвиннике прочла. Хорошо вы о Михаиле Моисеевиче написали, проникновенно…»

Пытаюсь попасть ему в тон: «Бойко в общем написал…»

«Да нет, не бойко – проникновенно… Михаил Моисеевич был ведь в конце одинокий очень человек, на работу в Клуб на троллейбусе ездил, а то и пешком. Я у него спросил еще – не боитесь Михаил Моисеевич? Ведь он почти ничего не видел… А он: да я здесь каждую ямочку в асфальте знаю, каждый бугорок. И всегда чаем угощал, если я в Клуб приходил, и бутербродами с хлебом бородинским, очень нравился ему бородинский…

Но коллеги его, математики, относились к идеям М.М. очень скептически, поэтому он и менял их часто, сотрудников своих, да и идеи, честно говоря, были завиральные, как сейчас видно. Но Ботвинник, как известно, от принципов своих не отступал. У нас на даче бывал, особенно любил пирожки с капустой, моя Надежда их божественно делает, да вы ж сами знаете…

И я у него на даче бывал, однажды гостил дня четыре и несколько тренировочных партий сыграл. Сколько? Три, кажется… Я без должной ответственности отнесся к игре, а Михаил Моисеевич выкладывался весь. Как закончили? Проиграл я одну партийку, а две другие ничьи были. На том и кончили. Понял, верно, М.М., что я дурака валяю.

Знаю, что и Геллер у него на даче бывал и тоже какие-то партии играл, но не выдержал, сбежал от голода. Ведь у Михаила Моисеевича как было – обед, ужин, всё по расписанию, а Ефиму Петровичу мало было, он, грешным делом, поесть любил. Так по ночам Фима сухари ел, а потом не выдержал. Это мне Оксана, жена его рассказывала, но женщины, вы сами знаете, они любят преувеличение, так что не знаю, где здесь правда…

Однажды приехали к ним на дачу, дверь захлопнулась, а ключ внутри остался. Он стал жене выговаривать, что ж, Ганночка, как ты могла… Но потом пошел куда-то, лестницу длинную достал, на чердак вскарабкался и дверь изнутри открыл. Я, помню, еще сказал ему: да вы, М.М., в полном порядке, вы так по лестнице и к девушкам через чердак лазать можете…

Не гнушался никакой работы Ботвинник, и с лопатой его видел, и с метлой, сам подметал дорожки у себя на даче и делал это тщательнейшим образом. А в другой раз говорит: что-то у вас, В.В., машина грязная, давайте-ка ее помоем. И тряпку уже взял, хотел машину мыть. Насилу тряпку у него отнял, обещал сам дома чистоту навести… Правда, в конце жизни почти ничего не видел. Помню, были с ним в Линаресе, так когда дорогу переходили, брал его под руку – это я-то с моим зрением! – и говорил – зеленый, пошли! Вот думал, ошибусь, и оба экс-чемпиона мира одним махом на тот свет отправятся…