Познавший гармонию

А что с матчем на мировое первенство? Каспаров, говорите, гарантий потребовал у Дубая. Гарантий? А какие могут быть гарантии – мне еще Найдорф говорил в свое время: ну какие Буэнос-Айрес гарантии может дать, ну, а если и даст их, что с того…

А знаете, что я слышал? Яша Мурей в Москве остаться хотел навсегда, пошел в милицию, а милиционер бумаги его посмотрел и говорит – в Москве остаться? – да я вас должен немедленно арестовать за нарушение паспортного режима. А жил Яша без регистрации у какой-то дальней родственницы, вроде… Мурей к Карпову – помоги. А тот – это в Москве, Яша, улаживается за 500 долларов, вот уж не знаю, чем дело кончилось…»

22.7.2004 года. «Вы знаете, когда я о Фишере думаю, жалко мне его становится, боюсь – вышлют его к американцам. Он ведь всю жизнь нуждался в человеке, который бы рядом с ним был, опекал, заботился, он ведь донкихотствовал всегда, если такое слово можно употребить. Я вот этюд один составил, хочу его Бобби посвятить, может поможет ему, как вы думаете?..

А вот Виктор Львович у нас только что от ничьей с читателями газеты отказался. Он партию играет с ними, так на пятнадцатом ходу, чтобы отвязаться, наверное, ничью предложил. Те отказались, а потом ошибку какую-то допустили, вот и он в свою очередь теперь от ничьей отказался, хочу, говорит, еще несколько ходов сделать. А в газете переполох: Олимпийские игры в Афинах на носу, в отделе спорта надо о другом писать, а тут шахматы какие-то. Они еще Корчного не знают!

…вот вы, Г., сказали, что “Анну Каренину” только недавно прочли, в зрелом, так сказать, возрасте. А я книгу эту не люблю, всё страсти там, да и актриса эта, как же ее, батюшки, во МХАТе играла, Головлева не Головлева, как бишь ее… Экзальтированно играла, одним словом… И Достоевского тоже не люблю, хотя недавно Надежда Андреевна мне его рассказы прочла. Так совсем, знаете, другой Достоевский…»

22.8.2004. «Ну что, Г., освободили уже Фишера из японского заточения? Вы видели, какое письмо Спасский американскому президенту написал по его части? Не понравилось мне это письмо, скоморошничает Борис Васильевич, шутовская у письма концовка. А я вот по-другому поступил: в седьмом номере “64” этюд свой опубликовал с конем на h1, Фишера символизирующим, мол загнали его в угол. Там ведь и слон на а1, а слон – это символ республиканской партии, а демократы – ослы. И посвятил этюд этот Фишеру и по электронной почте на его сайт послали, уж не знаю, опубликуют этюд этот или нет. Сначала был он без коня на h1, но Олег Перваков, консультант мой и судья, сказал – банально, мол, встречалось, а тут на меня прямо-таки вдохновение нашло, вот конь и водрузился. Осенило меня, по счету это, кажется, 103-й или 104-й этюд будет… А по части меценатов, о чем мы с вами давеча говорили, ван Остером, конечно, меценат, да и я фактически тоже меценат, потому что за этюд этот ни цента не получил…

Помню еще в Стокгольме играл вместе с Болеславским, там тоже был какой-то меценат, кофейный король, беззаветно шахматы любивший. Или в Ришон-Леционе. И там меценат один был, турнир организовал, адвокат, к коляске был прикован, фотографии мне еще показывал с Олимпиады 64-го года, когда я сеанс давал, а он со мной в сеансе играл. И что же – спрашиваю – вничью мы сыграли? Да нет – отвечает, – выиграли вы. Я: – не может быть! А он – вы мне ничью предложили, а я отказался, тут вы и выиграли…

А знаете, мне тут одна дама позвонила и сказала, что хочет снимать фильм об Алехине и говорить со мной, Спасским и Авербахом. Я сказал, что уже есть фильм об Алехине, а она – а мы хотим документальный снимать. Позвонила и Спасскому, а тот ей – я француз, вы не по адресу ко мне обращаетесь…»

30.11.2004 «А вы знаете, Г., я всех их сейчас вспоминаю: Романовского, Лисицына, Григорьева… Но истинно близок был я с Григорием Яковлевичем Левенфишем, царствие ему небесное! Они ведь не только в шахматы играли, но и пером владели, да как! И впечатление у меня, что жил я в золотой век шахмат. Ведь за шахматными партиями тогда вся страна следила, пари заключали на исход отдельного состязания, даже на ходы отдельные… Вот вы давеча сказали, что немало гроссмейстеров сегодняшних шахматы недолюбливают, а играют потому, что ничего другого не умеют, как начали играть когда-то, так и играют. Скажу вам, что наши предки шахматные тоже могли испытывать сомнения: какой план избрать, стоит ли пешка инициативы, о блокаде спорили. Но шахматы любили. Потому что относились к ним как к творчеству…

Другая игра? Другое время? Компьютерные шахматы? Я вам так о компьютере скажу: гениальное изобретение человечества компьютер, но есть в нем, Г., положительные и отрицательные свойства. Компьютеры принесли много аналитической ясности, но и уничтожили дух игры, столкновение характеров. Ведь как интересно было: люди с разными характерами, стилями. Ботвинник – такой, Таль – другой, Геллер – третий…