Позолоченная луна

Приходила полиция. Но я стоял на своей версии истории.

Узнал, почему ты хотела остановить Б. Думаю, это тебе не понравится.

Угроза, на которую он намекал — шантаж, — была совершенно очевидной.

Лилли прижала руку к горлу.

Глава 42

В дальнем конце зала, у каминов, которые все горели, трое музыкантов исполняли классическую музыку. Виолончелист и флейтист покачивали головами в такт звукам мелодии Штрауса, одного из тех композиторов, которых Керри научилась отличать за время, проведенное в Нью-Йорке. Скрипач же, которому раньше принадлежала ферма неподалеку от МакГрегоров, крепко сжимал смычок, словно боялся, что тот в любую минуту может вместо сложной, тщательно отрепетированной классической партии сорваться во что-то залихватское, типа: «Дорогие дамы, заходите в гости».

Пока Керри разгружала подъемники, переставляя блюда на серебряные подносы лакеев, Монкриф отпускал всякого рода комментарии, пересыпанные шотландскими словечками.

— Они там все нафуфырены — как по мне, так чересчур. А уж у одного там чуть не приступ ярости, с мою руку длиной.

Керри поставила ему на поднос шарлотку по-русски.

— У которого?

— Да у этого, что все бьется за охрану. Без понятия, как там его зовут. У него такая блеклая вздутая морда, будто призрака отравили.

Керри рассмеялась.

— Я вообще почти не понимаю, что ты говоришь. Но знаю, про кого — это Мэдисон Грант.

— Ну он же правда бледный. Готов поспорить — он что-то мутит. Готовит неприятности.

Со своей стороны, Керри тоже заметила, что Грант все время касается чего-то, слегка выпирающего в кармане его пиджака. Готовит неприятности казалось верным замечанием.

После ужина ее подозвала миссис Смит.

— Они там решили пойти в… зал боулинга, — она произнесла эти слова с таким выражением, словно говорила о лондонской клоаке — части города, которую лучше не упоминать. — Ну, и поскольку этот шотландец, что притворяется лакеем, нужен им, чтобы выставлять кегли, как мне объяснили, а все остальные слуги сейчас заняты в дубовом зале, я бы хотела, чтобы ты отнесла портвейн тем гостям, что решили… — она фыркнула, — поиграть в кегли.

Монкриф суетился, собирая кегли, валяющиеся вокруг двух параллельных дорожек. Керри пришлось остановиться на пороге, пока он смог организовать ей столик, куда поставить поднос с портвейном — что дало ей время понаблюдать за гостями.

Здесь находились и Лилли Бартелеми, и племянница Вандербильта, Эмили. Они были одеты в более простые платья, чем во время ужина, и часть драгоценностей тоже сняли.

Джон Кэбот обернулся к Керри, когда она вошла, и они встретились глазами. Когда Керри через несколько секунд отвела взгляд, Лилли Бартелеми склонила голову набок. Под углом, который говорил, что она все заметила.

Кэбот внимательно осмотрел мяч. Затем, осторожно вставив три пальца в отверстия, он запустил его, и все кегли разлетелись по сторонам.

Монкриф подпрыгнул и пролетел больше метра почти горизонтально, успев поймать одну кеглю до того, как рухнул вместе с ней на пол.

— Та-дара-дам! Отличный удар, сэр!

Мэдисон Грант взял с подноса Керри бокал портвейна.

— Так же жесток с кеглями, как был когда-то с телами на футбольном поле.

— Mon Dieu, — проговорила Лилли Бартелеми. — Ну хватит уже о футболе. — Подойдя к левой дорожке, она запустила мяч, который промчался сквозь кегли, оставив стоящей только одну.

Грант приподнял бокал в шутливом салюте.

— Спорт, достойный мужчин. Я имею в виду не только футбол, но и боулинг, когда на дорожку выходит мисс Бартелеми.

Она проигнорировала это замечание.

— Футбол, — заявила Эмили Слоан, — не будет так популярен, ну, кроме разве нескольких мест. И ненадолго. Вот увидите.

Грант покачал головой.

— Я только скажу: когда видишь такого игрока, как Кэбот, скачущего с грацией газели поверх груд поверженных тел, вот это было красиво. Хотя я забыл — ах, как неловко с моей стороны. — Он обернулся к остальным. — Кэбот предпочитает не обсуждать этот конкретный матч Гарвард — Йель. Как я припоминаю, из-за какой-то особенной жестокости одного из игроков.

Лилли Бартелеми только отмахнулась:

— Да что там обсуждать, кроме прорыва одного из форвардов.

В наступившей пугающей тишине она изящно прижала руку к груди.

— Ну, в смысле, кажется, я что-то такое читала. Ясно же, что сама я спортом не увлекаюсь.

У входа в зал боулинга появилась возмущенная миссис Смит.

— К вам снова мистер Лебланк, сэр. — Она понизила голос, из которого исчезла вся благообразность и появился ливерпульский акцент, что показывало, насколько она была обеспокоена. — Я говорила ему, что его не приглашали, говорила. Но он, этот меншшш, снова прорвался сюда. Можно подумать!

Керри прислонилась к холодной каменной стене зала, когда мимо миссис Смит прорвался Лебланк. Он не стал терять время на приветствия.