Позолоченная луна

Сквозь дверь для слуг в конце банкетного зала, которая то распахивалась, то захлопывалась, Сол видел все семейство, всех этих Вандербильтов, Слоанов, Шепердов, Баркеров и Киссэмов, переливающихся в шелках и драгоценностях, собравшихся за большим банкетным столом. Похоже, их там было тридцать или сорок. Позади Сола в уголке примостился Нико, глядящий на брата своими огромными глазами и прихлебывающий какао, которое дала ему миссис Смит.

Я верю тебе, говорили эти глаза. Mi fido di te.

Но эта вера не всегда в прошлом шла им на пользу.

Сол заставил себя сделать вдох и выдох. Масло, шалфей, розмарин. Свежесрезанная тепличная зелень. Огромная ель, которую они везли на санях. Запах мокрой, грязной шерсти от Седрика, который, наклонив большую лохматую голову, с надеждой расположился возле закрытой собачьей дверцы, полностью перекрыв проход в соседнюю комнату.

Мимо пробежал Монкриф с компотом из абрикосовых консервов.

— Мои ноги будут выть, как волынка, если я вообще смогу согнуть колени.

Нико подскочил в своем уголке, когда из подъемника показалось что-то красное и белое, с огромными клешнями.

— Это лобстер, — сказала ему Керри. — Там больше масла, чем мяса, но богатые люди уверяют друг друга, что просто обожают его.

Под звуки играющего в углу зала струнного квартета рождественский ужин шел своим чередом, от перемены к перемене. Сол все выискивал возможность поговорить с Керри наедине. Конечно, он мог бы исчезнуть, не исповедуясь. Но он хотел, чтобы кто-то узнал правду.

Прислуживающие за столом лакеи тоже исполняли своего рода танец — изящный и ритмичный, плавный пробег, не покачнувшись, не споткнувшись, наклон над левым плечом каждого гостя, разворот на три четверти. Музыканты в конце зала переходили от песни к песне — «Напев Ковентри», «Три корабля увидел я», «Падуб и плющ», а перезвон серебра по фарфору создавал фон.

Но сердце Сола тяжело стучало в груди. У них с Нико осталось совсем немного времени, чтобы скрыться от Лебланка. Если он только что прибыл в город, а сегодня и завтра, в Рождество, все будет тихо, то у них есть полтора дня, чтобы придумать новый план и исчезнуть. Но им нужна помощь, чтобы узнать, куда и как можно уйти в этих горах. Отчасти поэтому он должен был сказать Керри МакГрегор правду. Чтобы узнать, что она может посоветовать.

Похожие в своих черных жилетах на дрессированных пуделей, которых Сол как-то однажды видел на улице во Флоренции, лакеи одновременно наклонялись, чтобы подлить гостям вина — похоже, для каждого блюда разного, — а затем, выпрямляясь, синхронно передвигались по кругу.

Сол чувствовал, что его завораживает свет, фигурные края тарелок, блестящие в свете канделябров и трех ревущих каминов, все эти бриллианты, изумруды и сапфиры на шеях, ушах и талиях. В пансионе во Флоренции он, конечно, видел богатых туристов со всех концов света, но там не было ничего подобного.

Ветви рождественской ели склонялись под тяжестью гирлянд, оранжерейных цветов, бархатных бантов и позолоченных игрушек. А у ее подножия лежала гора подарков, просто сотни, и деревянная лошадка-качалка, и белая кукольная карета, и армия игрушечных солдатиков, и кукла с кудрями, торчащими из-под зеленого чепчика, в перчатках и с зонтиком.

Сол старался не вспоминать лицо своей матери с седыми прядями волос, выбившимися из-под потрепанной зеленой косынки, штукатурку, осыпающуюся со стены на пол у нее за спиной. Помотав головой, чтобы отогнать это видение, Сол обернулся. Может, им с Нико все же стоит уйти, не исповедуясь. Не дожидаясь, чтобы местный житель вроде Керри МакГрегор посоветовал им, чужакам, ничего не знающим об этой долине среди Голубых гор, где можно спрятаться. Это если она вообще захочет им помочь.

Лакеи метались по буфетной, Керри едва успевала подавать им новые блюда. Сол пытался перебирать в уме все возможные места в поселке, где можно спрятаться, и не находил ничего подходящего.

— Наша фамилия, — небрежно произнес он с расстояния в несколько метров. Керри и один из лакеев, ждущий фарфоровую супницу, с изумлением посмотрели на него. — Бергамини. Наша фамилия. Я надеюсь, вы помните, как нас зовут. Если вас кто-нибудь спросит — ну, или если вам интересно.

Керри дернула головой. Сол видел, что это его замечание показалось ей странным, бессмысленным. Но Керри МакГрегор все запоминала. И позже она догадается.

Сол решил выждать шанс сказать ей больше. Но в то же время положил руку на плечо Нико, чтобы дать понять брату — все в порядке.

Что на самом деле было не так. И Нико очень скоро узнает, что им снова нужно прятаться.

— Черепаховый суп, — сказала Керри через плечо. — Вот после него, или, может, после перемены с лососем, или после седла барашка, или после заливного из перепелок, а может, только после кофе с бисквитами и коньяка — господи Иисусе — вот, может быть, тогда у меня будет тридцать секунд выслушать тебя. Я правда хочу.