Позолоченная луна

Керри тихонько выскользнула из парадной двери Билтмора в белоснежный мир. Миссис Смит позеленела бы, увидев, что служанка выходит из парадной двери, но Керри было все равно.

После Рождества прошло несколько дней. За это время Керри уже дважды пробиралась в коровник с запасом еды, оба раза уже в темноте, когда все рабочие уходили. Сегодня, в воскресенье, у нее был выходной — по крайней мере, в Билтморе. Она провела его в уходе за отцом, как и все прочие ночи на неделе до самого утра. Это была своего рода проверка — как мало сна нужно человеку, чтобы он все еще мог функционировать. Но где-то, и где-то уже совсем недалеко, таился тот момент, когда волна переутомления, постоянно плещущаяся вокруг, поднимется выше головы, обрушится и смоет ее.

Сегодняшний день она провела с Талли и Джарси. Это всегда улучшало ей настроение, и она повернулась, чтобы посмотреть на медные крыши и шпили Билтмора, бросающие отблески на снег.

Два садовника, расчищающие дорожки от снега, выпрямились, чтобы помахать ей. Гости еще не вставали, Джордж Вандербильт наверняка сидел в своей обсерватории на самом верхнем этаже дома, слуги ходили на цыпочках — и Билтмор застыл, погруженный в тишину, если не считать шуршания лопат по снегу.

На улице Керри было на удивление тепло, даже несмотря на то, что она оставила пальто отца близнецам. Как будто те мгновения, что она провела с Джоном Кэботом в Рождественскую ночь, все еще ускоряли бег крови во всем ее теле.

И именно поэтому, строго сказала она себе сейчас, при ясном свете дня, она должна быть начеку.

Несмотря на весь глубокий водоворот ощущений той ночи и несмотря на его историю, о которой она узнала, основания для опасений все еще присутствовали. Например, само клише — горничная, влюбленная в симпатичного джентльмена, которая поверила, что и он любит ее, обнаружила вскоре, что стала для него всего лишь забавой. Конечно, Джон Кэбот казался совершенно искренним, но не то же ли самое говорят все брошенные девушки, оглядываясь на историю своей любви? И он откуда-то знал Арона Берковича до того вечера на платформе, но ничего не сказал об этом Вольфе. Для человека, который якобы так ценил чистоту сердца, в том, что он утаил сведения о знакомстве с жертвой убийства, было что-то неправильное.

Она не должна позволить его привлекательности или своей симпатии к нему снести ее с ног, как потоком. Она должна сохранять осторожность.

Керри углубилась в лес, в густой снег. Хоть она и натерла свои ботинки воском, чтобы они не промокали, чулки все равно были уже мокрыми.

Талли и Джарси в хлеву не спали и уже были одеты. Талли аккуратно причесана, Джарси всклокочен. Втроем они сменили отцу постель, и, когда все было закончено, в воздухе запахло сосновой хвоей.

Керри поцеловала близнецов в макушки.

— Ну как? Он что-нибудь говорил?

Близнецы переглянулись.

— Так, вы, двое? Что такое?

Джарси нахмурился, взглянул на Талли, потом на отца, который слегка шевельнулся.

— Он сказал не рассказывать.

— Джарс, мне все равно. У меня не будет секретов от Керри.

Керри уперла руки в боки.

— Что бы там ни было, думаю, я должна знать об этом.

Джарси вздохнул и скрестил руки на груди, но продолжал молчать.

Керри сосредоточилась на сестренке, которая несла любую ответственность, как солдат несет свой мешок. У Талли не было привычки уклоняться от обязанностей.

— Он сказал достаточно для того, чтобы Джарси передал сообщение, — вырвалось у нее.

— Сообщение?

— Ну, что-то вроде письма. Он отнес в Билтмор.

— В Билтмор. — Керри уставилась на брата. — И не сказал мне ни слова?

Джарси надулся.

— Сказал, чтоб я доставил прямо мистеру Джорджу Вандербильту. Сказал, чтобы я тебе не говорил.

Керри сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— А что именно было в том письме?

— Без понятия. Оно было плотно сложено. Сказал, чтоб я не открывал.

— Да где же он взял бумагу и ручку?

— И это без понятия. По мне, это было что-то вроде такой красивой бумаги, может, кто-то дал ему ее. Я только знаю, что он велел мне отнести это туда.

Керри обернулась к отцу. Его глаза были открыты, дыхание было частым и прерывистым.

— Ну что ж. Не хочешь ли рассказать мне про письмо, которое ты попросил Джарси передать?

Если он и услышал ее, его лицо оставалось бесстрастным.

— Или, может, хочешь сказать мне про ту фотографию, где вы с Робертом Братчеттом? Ты поэтому так разозлился, когда он заходил?

Никаких движений. Отец только снова закрыл глаза.

Талли дернула Керри за рукав.

— Он все время то просыпается, то засыпает. Тетя Рема придет подежурить с ним, чтобы мы все втроем могли сходить в часовню.