Позорная грамота

– Уважаемые лауреаты и гости, этого самого, награждения, дорогие дамы и, эти самые, господа, господа. Значит, наша торжественная церемония проводится в год двухсотлетия, это самое, как его, Горноморска, Горноморска. Здесь все аплодируют, – совершенно неожиданно скомандовала Липа, как будто говорила по написанному сценарию. И действительно, послышались звуки аплодисментов. – Спасибо, спасибо, это самое, – прервала она стихающие рукоплескания. – Мы планировали, значит, отметить день, этого самого, города, города и наградить по заслугам перед городом, этих самых, самых заслуженных горожан, горожан и одну… – она оговорилась, но быстро исправилась: – самого достойного. Были, значит, проведены целый ряд мероприятий по поводу, как его, значит, награждения, награждения. Большое внимание уделялось, во-первых, вопросам достоинства, достоинства, это первое, первое. Вот. Значит, на основании коллективного одобрения, одобрения, это самое, почетной грамотой удовлетворится лучший из, этих самых, лучших. В-третьих, или, во-вторых, хочу подчеркнуть со своей стороны, значит, особо важные значения имеет вопрос, как его, личных качеств, качеств. Вопрос трудный, трудный. Анализ показывает…

Слушать эту бессвязную ахинею было невозможно, и я вновь убавил звук… Но даже просто смотреть на мужиковатую Липу тоже было невыносимо. На заднем краю сцены стояли музыканты военного духового оркестра. Я прищурился и представил ее ряженной в офицерский мундир. Будь это в действительности, думал я, никто сразу и не догадался бы, что данный субъект женского пола, особенно, если Липа неделю-другую не будет сбривать усы. Однако такой подлог все равно был бы раскрыт, стоило бы только ей заговорить. Нет, ее голос тоже можно было принять за мужицкий. Просто она походила на мужика только внешне – чисто бабий характер выдавал ее бабью сущность с потрохами. Эта сплетница, клеветница и завистница направо и налево поливала всех неугодных «помоями», лгала, плела интриги и, наоборот, подстилалась к тем, от кого рассчитывала получить какую-либо выгоду. Именно умение угодничать и подстраиваться под полезных людей позволило Липе из недоучки сделаться сначала заведующей столовой, а затем и председателем общественной организации, «заслужив» множество почетных званий и наград.

Я мысленно представил себе ее прошлое. Кое-как окончив поселковую школу, Саша Липа расплела косички и отправилась приобретать поварскую профессию в профессионально-техническое училище. Сразу после его окончания она облачилась в мини-юбку и устроилась на работу в пансионат «Зеленая пуща», где вместо борщей принялась стряпать свою карьеру. Правда, опыта для этого у нее было еще маловато, но зато сколько энтузиазма… да еще и удача сопутствовала Липе неотлучно.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Случилось так, что в далеком семидесятом году на Горноморск обрушилась большая вода. В то время, когда добровольцы из числа работников «Зеленой пущи» в количестве двух десятков человек одними из первых отважно бросились на борьбу с водной стихией, Липы даже на смене не было. Валялась себе Александра дома на диване в обнимку с очередным хахалем, когда ее коллеги спешно рассаживались по автобусам…

По прошествии многих лет Липа смекнула, что таким почетным званием всегда можно будет бравировать и, сначала несмело, а потом все наглее и наглее, стала заявлять во всеуслышание, что и сама была участником антипаводковых действий. То ли из-за сострадания к убогой, то ли из-за ее вероломства, но никто из действительных ликвидаторов последствий наводнения не захотел связываться с ней, однако, случись так, что кто-нибудь даже сейчас разоблачил бы эту наглую ложь, полетела бы Липа вверх тормашками со своего насиженного кресла председателя общественного центра.

Короче, так Липа незаслуженно присвоила себе свое первое в жизни почетное звание. Ну а дальше одна за другой последовали «правительственные», а попросту говоря, ведомственные награды: «За десять лет безупречной работы», «За пятнадцать лет безупречной работы», «За двадцать лет безупречной работы»… Как известно, вслед за тщеславием неразлучно следует жажда наживы, впрочем, как и наоборот. Долгих двадцать с лишним лет мучительной зависти, и – Липа добилась своего – стала заведующей столовой, запугав бандитами свою предшественницу. С тех пор под прикрытием Липы в пансионате стали происходить совсем нехорошие вещи – не просто махинации с накладными на продукты.

На почве пристрастия к алкоголю и мужскому полу, Липа слишком близко сошлась со шпаной из мелкой преступной группировки. «Братва» быстро превратила сауну пансионата в свою «малину», и Липа охотно обслуживала все их попойки. Все более сальные шуточки она отпускала в их компании, за что все чаще ее приглашали за общий стол – повеселить «общество». Постепенно она стала для бандитов, что называется, «своим пацаном».