Позволь тебя вернуть

Мать приехала попроведовать его, заранее не предупредив о своём визите. Милтон всегда был рад её видеть, потому что искренне любил и скучал. Но перспектива встречать Рождество в поместье вместе с отцом угнетала. Он планировал поехать к Бристу и хорошенько оттянуться, но планы рушились на глазах. Потому что Дарк не мог отказать матери, когда она так сильно просит. Естественно, он понимал, что ей приходится не легко жить с его отцом под одной крышей и почти ни с кем не общаться.

Но, чёрт возьми, как же не хотелось там присутствовать.

— Хорошо, — медленно протянул Дарк, — Но только на Рождественскую ночь. Ночевать не буду, посидим за столом и я отправлюсь домой. Или к Бристу. Решу ближе уже.

Норри радостно обняла сына:

— Спасибо, милый. Кстати, как продвигаются дела с Лунным Камнем?

— Отлично. Ты же знаешь, я держу тебя в курсе. Скоро будет ещё лучше.

— Я так тобой горжусь, — большие глаза заполнили слёзы счастья, — Уверена, ты превзойдёшь всех нас вместе взятых.

Они стояли возле камина обнявшись, а Милтон в это время думал о том, что пиздец как скучает по Рейн.

* * *

25 декабря 1998

Большой круглый зал окутала мрачная тишина. Трое сидели за большим столом и молча ели, изредка посматривая друг на друга.

Поместе к Рождеству даже не было украшено. Отец всегда был против этой всей праздничной мишуры.

Норри уже бросила все попытки разговорить двух своих мужчин, Дарка и мужа, и отправляла грациозными движениями кусочки индейки в рот.

Слуги выстроились в ровный ряд у дальней стены в ожидании новых приказов. Стояли, низко опустив головы, и смотрели себе под ноги. Словно в тюрьме.

Как же дико бесила вся эта ебучая обстановка. Так хотелось быстрее свалить отсюда!

Отец прокашлялся и небрежным тоном спросил:

— Ну, как успехи в деревне? Уже возглавил этот величайший пост вместо того старикашки?

Дарк с силой стиснул зубы, чтобы не ответить что-то крайне мерзкое. Мама не говорила отцу, чем занимается их сын, потому что Дарк запретил. Вот когда будет всё доведено до ума, так и узнает. А пока пусть думает, что Дарк просто решил править деревней. Развивать торговые пути и отстраивать её.

— Отлично, — буркнул Дарк, смотря себе в тарелку, — Вчера доил корову, завтра буду принимать роды у коня.

Норри охнула, прикрыв ладонью рот, а отец злобно сверкнул глазами:

— У коня или у лошади? Ты если фермером заделался, то хотя бы изучи анатомию и правильные названия животных.

— Тебя забыл спросить.

Милтон старший резко хлопнул кулаком по столу:

— Ты что себе позволяешь, щенок!?

Дарк устало прикрыл глаза и почесал переносицу:

— Можно я уже пойду? Его спесь вызывает у меня чесотку и жгучее желание проблеваться только что съеденной индейкой.

Отец вскочил с места, опрокинув стул, и грозно ткнул на Дарка пальцем:

— Ты совсем охамел, никакого уважения к родителям! Я лишаю тебя твоего наследства, будешь в своей деревне милостыню просить! Пока не извинишься перед своим отцом!

Дарк запрокинул голову и захохотал.

Мерлин, а чего он ещё ожидал от этой встречи? Да ничего другого. Именно этого и ожидал. Если бы не мать, ноги Дарка бы в этом доме не было.

— Тебе смешно? — он презрительно ухмыльнулся, — Посмотрим, как ты будешь смеяться без гроша в кармане.

— Мама, проводи меня, пожалуйста, — перестав ржать, сказал Дарк, — Прости, но я больше ни минуты не проведу в этом чёртовом доме.

Норри встала из-за стола и прямиком направилась к выходу из дома. Смысла что-то дальше пытаться наладить, не было.

Они вышли в сад, откуда Дарк мог попасть в любую точку мира благодаря новому современному порталу. Норри обернулась к нему:

— Сынок, я все понимаю. Спасибо, что ты всё таки явился, вдвоем встречать Рождество было бы гораздо сложнее. Не обращай на отца внимание, ты же знаешь, что он ещё не отошёл от своих дел до конца и в обществе его презирают. Вот и нервный такой.

— Мам, я всё понимаю, — мягко сказал Дарк, приобняв её, — Но это не отменяет того факта, что он мудак. Я тебе обещаю. Как только у меня всё наладится, я заберу тебя от него. Мне нужно немного времени.

Норри всхлипнула, крепко прижавшись к сыну, который уже на голову стал выше неё:

— Я так тебя люблю, Дарк…

— И я тебя люблю, мам.

* * *

Милтон вернулся сразу же к себе домой, где временно остановился.

Неимоверно бесило абсолютно всё.

Слишком сильно болела рана, по имени Агнесс Рейн, в душе. Кровоточила и не зарастала. Не затягивалась.

Лишь с каждым днём открывалась всё больше, кровь и горечь сочились из неё не переставая. Дарку казалось, что жизнь приобрела чёрно-белые краски. Не хотелось ничего.

Ни-че-го.

Только её. Но это уже невозможно.

Он отпустил.

Решил, что так для неё будет лучше. Она достойна большего. Лучшего.

Но каждый ебучий день он думал о ней.

Вспоминал.

Упивался её запахом, потому что помнил, как она пахнет.

Этот аромат невозможно ни с чем сравнить, ему нет равных, даже похожих. Рейн пахла, как самый сладкий сон. Как всё, чего он только желал. А желал он только её одну.

Грудь разрывало, душа страдала, и хотелось просто сдохнуть.