Позвольте вас подставить

– Да. Сожительница его, конечно, подтвердила, что они в тот день пили и из дома не выходили. Сами понимаете, что показания эти – так, ерунда. Гулькин говорит, что еще каких-то собутыльников может привести. Тоже, в общем, алиби такое хлипкое… Не знаю, что делать. Надавить на него – подпишет, конечно.

– Знаете, у меня есть тут на примете одна версия, – перебила его Лариса. – И боюсь, что без милицейской силовой поддержки мне обойтись будет сложно.

– Подъезжайте, обсудим, – несколько удивленно отозвался Белов.

Спустя полчаса они уже сидели с Ларисой и обсуждали план совместных действий. Потом Белов вызвал оперативников и объяснил им суть задачи.

– По коням, – после краткого обмена мнениями сказал следователь, и они вместе с Ларисой и оперативниками вышли из кабинета, спустились вниз и вскоре разместились в салоне «Ауди».

* * *

Лариса ехала по адресу, где жила Любовь Николаевна Климова, не будучи уверенной в том, что она и есть убийца, а также не зная еще до конца ее мотивов. Рассчитывала она только на уверенное свое поведение, хитро построенные милицейские вопросы, которые вынудят Климову признаться.

Котову по-прежнему не покидала мысль о том, что Люба могла знать о тайнике, где Мария Афанасьевна хранила деньги. Правда, так и не было доказано, что именно старушка присвоила тысячу восемьсот евро своей квартирантки. Но большинство из тех, кто ее знал, были в этом уверены, и Лариса невольно следовала их примеру. Тем более что они опирались на предыдущие прецеденты, а известно, что старые люди не склонны особо менять свои привычки.

Что же касается основного мотива Климовой, если, конечно, это вообще она, то Лариса была склонна считать, что он заключается не в этих пресловутых евро, а в чем-то другом, более для нее ценном. Все это она надеялась выяснить теперь, в квартире Любови Николаевны.

Открывшая дверь хозяйка квартиры, увидев Ларису, сначала улыбнулась, затем, при виде стоявших за ее спиной милиционеров, полное, добродушное лицо Любы начало вытягиваться.

– Добрый день, Кировский РОВД, следователь Белов, – казенным голосом проговорил он, решительно проходя в квартиру и предъявляя официальное удостоверение.

– Здрассьте, – растерянно проговорила в ответ женщина, глядя преимущественно на Котову и, видимо, ожидая от нее хоть какого-то объяснения.

– Мне очень жаль, – произнесла Лариса, тоже направляясь за Беловым в квартиру.

За ней вошли и остальные оперативники.

– Ну что, – расхаживая по комнате, заговорил Белов. – Любовь Николаевна, сами признаваться будете или вам помочь? Чистосердечное признание, сами понимаете…

– А в чем? – разлепила наконец губы Климова.

– А в том, как старушку убили и денежки старушкины присвоили, – ответил Белов.

– У старушки и денег-то не было, – усмехнулась Люба.

– Значит, просто убили, а деньги не взяли, – тут же подхватил Белов.

– Просто не убивают, молодой человек, – начиная волноваться, проговорила Люба.

– Значит, не просто убили, а имея мотив… Какие мотивы были у вас, Любовь Николаевна?

Люба молчала.

– У старушки, может быть, и не было, а вот у квартирантки ее были, – заметила Лариса, в упор глядя на женщину. – И перекочевали деньги к Марии Афанасьевне, страдавшей мелкой клептоманией. Все об этом знали, и вы не могли об этом не знать. Знали и о тайнике в доме, из которого Мария Афанасьевна доставала деньги.

Люба порывалась что-то сказать, несколько раз открывала рот, но, видимо, от волнения так и не могла найти слов.

– Я так полагаю, что эти деньги теперь хранятся у вас, во всяком случае, тысяча восемьсот евро, если вы не успели их потратить.

– Приступайте к обыску, – махнул рукой Белов.

Люба оторопело опустилась на диван, видимо, не ожидая такого поворота событий. Лариса пока молчала, ни о чем не спрашивая ее, хотя уверенность в том, что Люба и есть преступница, росла в ней с каждой минутой. Она укрепилась еще более, когда в гардеробе Любы Котова заметила цветастое платье очень яркой расцветки. Поднявшись, она стала ходить за оперативниками, проводившими обыск, и остановилась возле того, который осматривал сервант и тумбочку. Среди множества мелочей, хранившихся там, были замечены старомодные очки в крупной круглой оправе, и Лариса вспомнила слова программиста Середкина о неизвестной женщине в «цыганистом» платье и круглых очках, которая заскочила в их двор в день убийства Марии Афанасьевны. Это все, конечно, были улики косвенные, но для того, чтобы вынудить Климову начать признаваться, этого было достаточно. Если бы только еще найти и деньги…

И они были найдены. Вскоре один из оперативников среди немногочисленных в доме книг обнаружил тысячу семьсот евро.

«Почти в точку, без одной бумажки, – отметила Лариса. – Сто евро, наверное, уже разменены у уличных менял».

– Вот, Сергей Васильевич, – продемонстрировал оперативник деньги.

Белов посмотрел на деньги и резко развернулся к Любе.

– Откуда у вас эти купюры?

– Заработала! Это мое дело, откуда они, – в сторону сказала Климова.