Позвольте вас подставить

Сев в машину, Котова подумала, что, может быть, в этом нет ничего предосудительного: переведясь, скажем, в другой район, кого-то из пенсионеров она по-прежнему опекала. Но тогда Мария Афанасьевна должна была что-то платить ей за работу. А зачем это нужно самой Марии Афанасьевне? Не проще ли удовольствоваться помощью другой сотрудницы, которую бы собес наверняка прислал. Лариса вышла из машины и опять пошла в собес. На сей раз она направилась к начальнику отдела социальной защиты.

На ее счастье, это оказался мужчина, потому что вряд ли хоть одна из этих напыщенных и усталых от рутинной работы со старухами и молодыми мамами собесовских особ благосклонно отнеслась к вопросам Ларисы – ведь она была лицом, не обладающим официальным статусом.

А высокий седоватый человек лет сорока пяти, которого звали, судя по табличке на двери, Чигвинцев Александр Васильевич, отнесся к Ларисе довольно благожелательно.

– Скажите, пожалуйста, – присев на стул, обратилась она к нему. – Климова Любовь Николаевна действительно уволилась из вашего учреждения?

– Совершенно верно, она теперь работает где-то на почте. Но я точно не знаю.

– И она не выполняет прежних функций у вас, скажем, по контракту или еще как?

– У нас нет такой системы, – ответил несколько удивленно Чигвинцев.

– А она может помогать пенсионерам как бы по собственной инициативе, не работая в собесе?

Чигвинцев пожал плечами, потом недоумевающе помолчал.

– В принципе, может, почему бы и нет, если пенсионеры согласны и готовы платить. Или если она готова делать это бесплатно. А что, такие факты имеются? – заинтересованно поглядел он на Ларису.

– Вообще-то да. До недавнего времени она ухаживала за одной пенсионеркой, Марией Афанасьевной Карамановой.

– Караманова, – поднял палец вверх Чигвинцев. – Фамилия знакомая, но надо посмотреть в документы. Сейчас…

Он достал папку и стал листать дело.

– Да, Караманова… Вспомнил, она всего один раз пришла сюда к нам и застряла на полдня. Помню, от нее взвыл весь отдел, мне пришлось приходить и разъяснять ей самому один какой-то частный вопрос. Поэтому, когда она отказалась от того, чтобы к ней приходил наш сотрудник, отдел вздохнул с облегчением. Да, я вспомнил, – уже увереннее кивнул головой Чигвинцев.

– Она отказалась? – удивилась Лариса.

– Да, как раз тогда, когда Климова от нас уволилась.

– А почему?

– Ну, этого я не знаю. В документах это не обозначено, – улыбнулся Александр Васильевич. – Отказалась – нам лучше, проблем меньше. Значит, обнаружились родственники или еще кто-то. Та же Климова, говорите, ходила, помогала по собственной инициативе. Договорились – хорошо, мы препятствовать не станем. Хотя, по-моему, эта Караманова здесь по поводу каких-то копеек спорила… Не знаю, – пожал он плечами. – А собственно, вы сказали, что до недавнего времени ходила. Что-то случилось, почему вы интересуетесь?

– Марию Афанасьевну убили, – ответила Лариса.

– Убили? – ахнул Чигвинцев. – Как, за что?

– Пока неизвестно. Я, собственно, этим и занимаюсь.

– Ага, вы родственница, – смекнул Чигвинцев.

– Да, очень дальняя, – не стала возражать Лариса.

– Ну ничем вам помочь не могу. Вот все, что в документах отражено, я вам сказал. А что, думаете, Климова каким-то боком… что-то где-то… – Чигвинцев слегка усмехнулся.

– Не знаю, до сегодняшнего дня у меня таких мыслей не было, – призналась Лариса.

– Я здесь работаю пять лет. Климову застал на рабочем месте, знаю ее как работника. Ничего плохого вроде бы сказать не могу, – развел руками Чигвинцев.

– Да может быть, и действительно нет ничего. Просто хотелось все проверить, – объяснила Лариса.

И уже покинув здание собеса, снова подумала, что в этих Любиных делах, вероятно, нет ничего особенного. Ну, перевелась на почту, где, может быть, зарплата выше, а с Марией Афанасьевной договорилась продолжать ухаживать за деньги. И соседям – зачем лишний раз объяснять, что уволилась, договорилась? Из собеса – и из собеса. Все это вполне объяснимо и понятно, за исключением одного момента: все, кто знал Марию Афанасьевну, уверяют, что она была невероятная скряга. Что же ее заставило платить Любе деньги? А может быть, наоборот, это Люба согласилась ей бесплатно помогать? С какой стати? Что за благотворительность?

Лариса вспомнила рассказ Галины Федоровны. Та говорила, что Мария Афанасьевна в силу своего вредного характера была недовольна и Любой и даже частенько кричала на нее по всяким пустякам. Неужели та терпела такое отношение просто так, от любви к старушке? Вряд ли, вряд ли…

Не в силах пока логически завершить свои размышления, Лариса набрала номер телефона следователя Белова.

– Алло, Сергей Васильевич, добрый день.

– Здравствуйте, Лариса Викторовна, – поздоровался тот без особого энтузиазма, и Лариса поняла, что прогресса в деле Гулькина нет.

Так оно и было.

– Партизаном держится, – прокомментировал его поведение Белов. – Говорит, бить будете, все подпишу, на суде откажусь, скажу, что насилие применяли. Он хоть и алкаш, а тоже грамотный. Сейчас вообще многие такие…

– Значит, он категорически отрицает убийство?