Позывной ’Грэй’

Вся радость от моей власти и свободы испарилась. Я будто осиротел ещё раз. Димон был конченым мудаком и скотиной, но я любил его. Он был для меня больше, чем брат, ближе, чем все остальные бойцы. Он как будто придерживал мою руку, когда она была недостаточно тверда, придавал мне решимости и смелости. А теперь что? Я остался один-одинёшенек на этой ёбаной войне! Я почувствовал себя брошенным и обманутым!

Много раз я представлял, как погибнет Алексеев, но это всегда было как-то героически, в бою, как и подобает воину. А его прикончила шлюха...

— Вы её знали? Эту Машу?

— Нет, — буркнул я.

— Ясно, — вздохнула девчонка, поняв, что я не хочу сейчас разговаривать.

В следующую секунду послышались булькающие звуки и завоняло блевотой. Это Дашку выворачивало в унитаз. Пить надо меньше, сука! Я мысленно выругался и снова поднялся.

— Ты как вообще? — окликнул я стоявшую на коленях возле толчка девчонку.

— Нормально. В первый раз тоже такое было. Два дня тошнило.

Совесть не хило так кольнула меня в бочину. Я вынудил девчонку совершить ещё одно убийство, а теперь лежу, как мудак, горюю...

Дашка нажала смыв и поднялась с колен. Попила сока и только потом повернулась ко мне.

— Я привыкну, — пообещала она.

Я знал, что это к этому нельзя привыкнуть, но расстраивать и пугать девочку ещё сильнее не имел права. Хотел расспросить, пользуясь случаем, кого она прикончила в первый раз, но потом снова посчитал момент не слишком подходящим.

— Иди сюда, Даша, — похлопал я по кровати рядом с собой и снял портупею.

Она прихватила свою подушку и легла рядом со мной, отвернувшись в проход. Я обнял её, положив руку на талию, и закрыл глаза, вдыхая её запах. Не так уж и стрёмно она пахла.

Дашка несмело погладила меня по руке, а потом подложила мою ладонь себе под щёку. Ей было меня жалко?

Это было так немужественно, но именно сейчас, как никогда прежде, мне нужно было, чтобы меня пожалели. Хотя бы один раз...

Поразительно, но через несколько минут мне стало легче. Я смог нормально дышать и думать. Есть польза от этой Дашки. Если она заключается в том, чтобы облегчать мои страдания, то пусть будет рядом. Было бы хуже, если бы я лежал тут один.

Пусть она остаётся...

Глава 40. Сергей

Утром я проснулся оттого, что замёрз. Тёплой девчонки рядом не было, её вообще не было в камере. Я забеспокоился. С трудом сел и потёр лицо ладонями. Я опять не выспался. Половина шестого утра. Где носит Дашу?

Дверь тихонько приоткрылась, и вошла заспанная девушка. Я обрадовался, что она вернулась, и упал обратно на подушку.

— Я курить ходила, — хриплым от сна голосом, отчиталась Даша. — Укрыть вас одеялом? Холодно? — спросила она, заметив, как я поёжился.

— Ну, укрой...

Девчонка сняла со своей кровати одеяло, и заботливо укрыла меня. Так приятно. Можно полежать ещё полчаса. А потом придётся вставать, хоронить Димона и встречать делегацию Кудряшова.

— Ты всё, не будешь больше спать? — не открывая глаз, спросил я Дашку.

— Я не знаю. На тюрьме в шесть подъём был.

— Да айда поваляемся ещё...

Дашка осторожно залезла ко мне под одеяло и притихла. От неё пахло морозом и сигаретами. Места на шконке было мало для двоих, но это и хорошо. Я снова обнял её, уткнувшись носом в шею, и начал мысленно прокручивать предстоящий день.

Работы непочатый край. Столько нужно сделать. Вместо оборонительных сооружений моё внимание захватила совершенно другая стройка. Комнату побольше не мешало бы оборудовать. Раз я решил жить с девушкой, можно поискать что-то попросторней, с большим окном. Столько свободных площадей, зачем нам с Дашкой ютиться в этой одиночке? Ремонт можно сделать, телевизор поставить, на пол ковёр постелить...

— Вы меня приняли в армию? — сбила меня с мысли Даша. — Я же доказала вчера, что я не северянка!

Вот жопа неугомонная! Чего ей спокойно не живётся? То, что она завалила северянку, ещё ничего не доказывает. Веры теперь у меня не было ни к кому.

— Твой поступок достоин уважения, но я ещё не решил, Даша, — честно ответил я. — Не всё так просто.

— Я думала, вы всё можете решить?

— Зачем тебе это? Знаешь, что северяне с женщинами делают?

— Я не хочу обратно в тюрьму! Товарищ Грэй, пожалуйста, дайте мне шанс!

— Война когда-нибудь закончится, малыш. А нас всех истребят за ненадобностью.

— Это будет нескоро!

— Ладно, Даша, я подумаю, что можно сделать, — пообещал я.

Не хотел я, чтобы она воевала, но я не мог всё решать за девчонку.

Я согрелся и разомлел, лёжа рядом с ней, эта приятность влияла на моё настроение и ход мыслей в её пользу.

— А что насчёт нас? — продолжила меня пытать девушка.

— Что?

— Вчера вы меня не захотели... Я могу подстричься или накраситься по-другому... Если вы меня прогоните...

— Ты очень красивая, Даша! — оборвал я её. Ей было страшно, она переживала за своё будущее. Девчонке нужен был не секс, она искала во мне защиту и уверенность в завтрашнем дне. — Правда красивая! Ты очень мне понравилась, но мне тоже нужно к тебе привыкнуть. Если мы поладим, я не стану тебя прогонять.

— Вы мне тоже понравились.