Позывной ’Грэй’

Она вышла, испуганно поглядывая на Кудряшова. Ещё бы, он с неё глаз не сводил. Девчонка ему, как кость поперёк горла встала.

— Держи, Даша! — простым человеческим языком, без соблюдения формы сказал я ей и протянул погоны ефрейтора.

Чмошное звание для мужика, а ей в самый раз. И на хую я вертел то, что она не военная, что я знаю её сутки. Захотел и подарил! Ей это было, может быть, нужнее, чем всем нам, вместе взятым. Она радостно вскинула на меня свои тёмные глазюки и улыбнулась. Схватила погоны и прижала их к груди.

— Спасибо!

— Становись в строй!

Я не смог вернуть Даше улыбку и разделить её радость. Потому что не было в том, что я делаю, ничего доброго или чистого. Я тащил её за собой в грязь, подвергая смертельной опасности.

— Ты не можешь всё решать за других, Грэй, — раздался у меня в голове голос Алексеева. — Делай что должен, и будь что будет.

Глава 41. Сергей

Больше я не пытался приставать к Даше, несмотря на то, что девушка нравилась мне всё больше и больше. Я дал нам обоим время привыкнуть друг к другу, притереться, познакомиться ближе.

Мы жили по-прежнему вместе, но виделись нечасто, в основном по ночам или иногда в столовой. Я был занят своими делами, Дашка постигала нелёгкую военную науку.

Её интересовало буквально всё начиная от рукопашного боя, заканчивая морзянкой. Она очень много времени уделяла тренировкам, изматывая себя, как будто готовилась к Олимпийским играм или величайшему сражению. При всём этом она никогда не жаловалась и не ныла.

Целеустремлённость и упорство девушки меркли на фоне её характера. Даша была такой злюкой и хабалкой, что мужики обходили её стороной. Никто не желал связываться с ефрейтором Воронько, тем более что она была под моим покровительством.

Восемнадцатилетнюю Дашу даже бывалые зэки боялись. Её уважали по зоновским законам, приглашали в свою хату на чифир. Я опасался, что именно с этой кастой у меня возникнут сложности. Заключённые держались особнячком, никуда не лезли, смотрели на меня с откровенным недоверием и презрением. Их было больше трёхсот человек, и мне приходилось ладить с ними, находить общий язык. Для них я был сопляком и выскочкой. Это так и было, но им пришлось подчиниться. Не без помощи Дашки я научился базарить с ними по понятиям, смирившись с тем, что без команды пахана ни один приказ они выполнять не станут.

В архиве я нашёл личное дело Даши и внимательно изучил его. Она отбывала наказание за убийство отчима. По малолетке дали ей немного — 4 года всего, но досиживать ей было в тягость, она предпочла воевать. Кто-то из мужиков обмолвился, что им амнистию обещали после войны, я в это не верил, но разубеждать их не стал.

Я бы мог расспросить о прошлом девушки её саму, но мне было необходимо знать об этом эпизоде из её биографии достоверную информацию, а не слезливую историю о том, что сидит она ни за что и по ошибке. Дашу за время её отсидки ни разу не навестили, не принесли передачу. Либо её мать умерла, либо отказалась от дочери из-за её проступка.

Девочка быстро освоилась среди военных. Зря я переживал за неё. Даша, как будто была создана для войны. Она была смелой, безжалостной и жёсткой не по годам. Ей всё это шло. Когда ей нашли форму по размеру, от неё вообще было глаз не оторвать. Она гордилась своими маленькими погонами, своей принадлежностью к нашему братству. Вела она себя, конечно, как мужик, тюрьма наложила на девчонку свой отпечаток, но к ней относились с уважением, и вовсе не потому, что она ебется с полковником Грэем.

Больше всех Дашка сдружилась с Федорченко и Малым. Они всё время ходили вместе, дурачились и придумывали для себя развлечения. Я доверял пацанам, поэтому был не против их общения. Мне было спокойней оттого, что Даша под присмотром, что она занята делом, а не страдает хернёй, как другие женщины на базе.

Шлюхи у нас прижились. По совету Дашки я назначил им "мамку" из их же компании, и больше они меня не отвлекали. Остальные женщины, пожелавшие остаться с нами, были заняты по хозяйству: готовили, стирали, убирали.

Я не пожалел, что оставил их всех. Без женщин мужики звереют и дичают быстрее.

Не сразу, но все ополченцы стали похожи на солдат. Берлессы снабжали нас регулярно и качественно, столкновений с северянами было немного, так что времени на обучение новобранцев было достаточно.

В нашу задачу входило сопровождение колонн с беженцами до границы, локализация мелких конфликтов с боевиками Кижей, оборона границы области со стороны АЭС. Ожесточённые бои закончились, берлессы продвинулись вглубь страны, поэтому у нас наступило относительное затишье.

Моя всемирная слава стала просто непомерной. Люди со всей страны пробирались в Северо-Боровинск, чтобы примкнуть к рядам ополчения. Женщин, детей и стариков я отправлял в Берлессию с остальными беженцами, а мужчин, способных держать оружие приходилось принимать. К весне наш гарнизон насчитывал уже более двух тысяч бойцов. Разрастался он постепенно, так что я справлялся со своими обязанностями.