Позывной ’Грэй’

Я не поверил её словам. Даша сказала то, что я хотел услышать, не больше. Человек и не такое скажет, лишь бы выжить, так что я не стал заострять внимание на её маленьком, безобидном враньё.

— Я плохой человек, Даша.

— Я тоже.

В шесть в моём рюкзаке зазвенел будильник, и пришлось вылезать из тёплого кокона. После завтрака я обошёл территорию тюрьмы и подобрал место для могилы Димона. Я не знал, как долго мы будем занимать этот объект, но я хотел, чтобы мой друг был рядом, чтобы я мог навещать его столько, сколько моей душе угодно.

В тюремном морге было несколько одинаковых гробов. Я знал рост Алексеева, но учитывая то, что в гробу он будет лежать по частям, размер деревяшки не имел значения. Его личные вещи, бушлат и каску я забрал к себе в камеру.

В вещмешке ничего интересного или ценного я не обнаружил — обычное барахло. Я оставил себе на память его фляжку для воды. У меня была один в один такая же, но мне необходимо было хоть что-то от него.

Бушлат, подшлемник, бронежилет и каску я отдал Дашке. Ей было нужно что-то носить в первое время, а ничего другого не было. Бушлат был прожжён на рукаве и немного велик девушке, но всё же лучше, чем её тюремная фуфайка, которую она наотрез отказалась надевать. Свою фляжку я отдал ей. Было забавно наблюдать, как неуклюже Дашка пытается надеть всё это на себя, но с моей помощью, у неё получилось.

Никаких документов Димона я не нашёл. Они были мне нужны, чтобы узнать точную дату его рождения. Я обшманал всю его одежду и перетряс вещмешок, но тщетно.

Я знал, какого он года выпуска, помнил, что день рождения у него когда-то весной, но какого числа, хоть убей, не припоминал.

Такая простая вещь, казалось бы, а я не знал...

Я запомнил, сколько ложек сахара друг кладёт в чай, какую музыку слушает, на какую порноактрису дрочит, потешался над тем, что он боится дождевых червей, но, блять, не знал, какого числа у него днюха.

Можно было обратиться к берлессам, чтобы они выяснили данные сержанта Алексеева, но тогда бы пришлось объясняться, что у нас произошло. Кудряшову об этом инциденте знать не обязательно, так что придётся мне самому выдумать дату рождения для друга, чтобы подписать крест. Надеюсь, Димон не обидится на меня и войдёт в моё положение?

Берлессы прикатили к полудню. Мы успели выкопать могилу для Алексеева и попрощаться с ним. Помянуть не вышло. Водка осталась со вчерашнего дня, и я приказал напечь блинов, но тут случился Кудряшов.

Я встретил его у ворот, провёл небольшую экскурсию по тюрьме, обойдя корпус, где вчера был взрыв стороной.

— А где Алексеев? — как назло, поинтересовался генерал.

— Плохо ему, — соврал я. — Водкой палёной траванулся, отлёживается. Я передам ему от вас пламенный привет.

— Бабу голую ты на столбе повесил? По всем новостям показывают.

— Никак нет. Не понимаю, о чем вы.

На обед, слава богу, берлессы не остались. Они быстро отгрузили нам оружие, продукты и боеприпасы. Технику и новобранцев выстроили во дворе.

Дизертиры, уголовники, ещё какой-то сброд одетый во что попало...

— Это кто? — раздражённо поинтересовался я у Кудряшова, разглядывая оборванцев.

— Подкрепление тебе.

— Я просил?

— Это ополченцы. Куда мне их девать? Теперь ты командир ополчения! — напомнил он мне.

— Это не бойцы.

— Какая война, такие и солдаты! — отрезал Кудряшов.

Я так разозлился! Управлять толпой мужиков, не видевших воинского устава в глаза, не державших оружия? Генерал прикалывается, что ли?

— Я оставлю тебе в помощь Барсова, — "добил" меня мужик.

— Стукачка своего хочешь ко мне подселить? Не выйдет! Мне твой Барсов на хуй не упал! Так что себе оставь!

— О, как ты заговорил, Серёженька? — оскалился Кудряшов. — Ты ничего не попутал?

— Никак нет! — огрызнулся я.

— Ты со мной так не базарь, щенок! — глаза Кудряшова налились кровью, щёки раздулись от возмущения.

— А то что? Хватит мне угрожать, товарищ генерал! Я уже пуганный, перепуганный! Это твоими молитвами я теперь самый страшный террорист? Или тебе не терпится за мою голову бабла срубить? Так на, забирай!

Я сорвал с головы шапку и рассмеялся. Генерал скрипнул зубами, но хавальник завалил. Мы с ним прекрасно друг друга поняли.

— Я готов к сотрудничеству, товарищ генерал, — сбавив обороты, добавил я. — И ты это знаешь.

— Хорошо, полковник!

Своих я построил отдельно от вновь прибывших, чтобы подчеркнуть наше превосходство. Дашка тоже стояла в строю, и Кудряшов не мог её не заметить.

— А это кто такая? Мужики тебе не ровня, а бабу в форму нарядил? — подъебал меня Кудряшов.

— Какая война, такие и солдаты, — пожал плечами я.

Генерал поздравил нас ещё раз с началом новой жизни и службы и начал награждение.

Первым делом он повысил в звании меня до полковника, вручив мне заветные погоны. После этого уже я раздал несколько новых званий.

Это всё было условностью, не больше, пафосное шоу, но бойцов нужно было поощрять как-то за их достижения и самоотдачу. Им нужно было ради чего-то сражаться, во что-то верить, даже на этой странной войне.

Генерала я решил выбесить ещё больше, выдернув Дашку из строя. Я даже её фамилии не знал, поэтому просто позвал по имени.