Позывной «Юнкер»

– Нашу специальную группу готовили четыре месяца из отборных солдат. Учили метко стрелять от бедра, на ходу перезаряжать, бегать, не уставая, по пересечённой местности и не сгибаться под вражеским огнём. Эта тактика ведения боя оправдывала себя: за семь успешных бросков не было ни одного убитого и даже раненого, и вот надо же, какой-то юнец меня зацепил, я на секунду замешкался из жалости к пареньку – и вот, пожалуйста. Перед атакой мы сдавали комбату все документы и награды, чтобы не распознал нас противник в случае смерти. Ведь приходилось уходить и далеко к нему в тыл…

В это время из кабины машины вышел наконец прокурор, долго говоривший с кем-то по телефону, встал перед шеренгой, обвёл всех стеклянными белесыми глазами с застывшем выражением на сером лице и привычно сказал тихим усталым голосом:

– Всем оставаться на местах, пока я не осмотрюсь, кто и что там лежит в окопах. Со мной пойдешь ты и ты, – указал он пальцем на Кешу и Сокольского. – Перчатки резиновые взяли с собой?

– Нет, забыли, – протянул Кеша по-домашнему.

– Паша, выдай всем резиновые перчатки, – тихо сказал прокурор голосом, не терпящим возражений водителю грузовика, стоящему неподалёку.

Паша недовольно пробурчал что-то себе под нос, но полез в кузов и, достав из ящика пакет с чёрными резиновыми перчатками, раздал всем санитарам. Кеша с Сокольским натянули перчатки и пошли за прокурором, который на ходу вытащил свои перчатки из пиджака и с щелчком ловко их надел. Он грузно спрыгнул в окоп и, не обращая внимания на невыносимую вонь, стал привычно осматривать трупы, поворачивая их лицом к себе и фотографируя. Там, где были навалены тела одно на другое, он зло сказал помощникам:

– Ну что там стоите, как кисейные барышни, прыгайте сюда, помогите вытащить нижних и развернуть их лицом вверх.

Приятели спустились в окоп, и Кеша с усердием стал тянуть за ногу нижнего придавленного окопника, а Сокольский, преодолевая тошноту, комком подступающую к горлу, принялся ему помогать, стараясь не смотреть на лицо убитого. Но минут через пять тошнота прошла – наверное, организм адаптировался к невыносимым запахам, и работать стало легче. Поворочав так тела павших солдат некоторое время, прокурор, видимо, нашёл кого искал, и сказал своим помощникам, разглядывая очередного убитого:

– Всё, хватит. Вытаскивайте этого наверх и грузите тело в грузовик.

Им оказался, судя по погонам, вражеский полковник в кителе с блестящими пуговицами и нашивками на груди. По всей видимости, прокурор его и искал. Труп полковника был невыносимо тяжёлым, вязким, как сырая глина, и жутко зловонным. Приятели с трудом вытащили тело полковника из окопа и волоком за плечи потянули его к машине. Из кабины выскочил водитель и, догадавшись, что труп собираются загрузить к нему, закричал на санитаров:

– Ну куда вы его тащите, куда тащите, с него же всё течёт!

– Прокурор сказал к тебе грузить, – невозмутимо парировал Кеша. – Открывай борт!

– Он же мне весь кузов вымажет, подождите, я вам брезент сейчас дам, заверните его хоть.

Водитель вытащил кусок брезента из кабины и расстелил его на земле, приятели перекатили тело и, кое-как завернув, надрываясь, попытались его поднять, но у Кеши не хватало силёнок, и подскочивший шофёр помог ему. С трудом втроём, пачкаясь о вытекающую из-под брезента тягучую чёрную липкую жижу затолкали в кузов. Водила матюгнулся, разглядывая рукав своей кожаной куртки, скинул её и демонстративно стал оттирать пятна тряпкой, обильно поливая её водой из бутылки, дабы показать грязным санитарам, что он находится на)более высокой ступени развития. Подошедший прокурор прикрикнул на него:

– Всё, хватит прихорашиваться, садись за руль, поехали.

Шоферюга повесил мокрую куртку на крючок в кабине и запрыгнул в машину сам, зло захлопнув за собой дверцу. А прокурор, убедившись в том, что полковник погружен, приказал глазеющим молча санитарам:

– Чего бездельничаете, рассыпайте хлорку по окопам на прямо трупы и закапывайте всех там, чтобы к моему возвращению здесь было всё ровно. Машина привезёт вам обед в термосах через два-три часа. А вы двое садитесь в кузов, поможете выгрузить тело и вернётесь на машине с обедом. Всем всё понятно? – и не услышав вопросов от стоящих санитаров, сел в кабину, и машина не спеша тронулась.

Прокурор искал среди убитых в окопе вражеского полковника как вещественное доказательство зверств противника среди своих. По словам сдавшихся в плен, его застрелил в затылок особист после приказа отходить на запасные позиции перед превосходящими силами атакующих. Застрелил на виду у остальных, чтобы боялись отступить, но эффект получился противоположный. Комбат у солдат был уважаемым за храбрость и умение сохранять бойцов в тяжёлых ситуациях. Солдаты в батальоне взбунтовались от наглого убийства своего командира, перестреляли всех особистов и штабистов, которых легко можно было отличить от окопников по чистенькой форме и запаху парфюма, и после в перестрелки между своими оставшиеся в живых окопники сдались в плен наступающему противнику.