Позывной «Юнкер»

Дорога была ухабистой, изрытой гусеницами танков, и тело в брезенте постоянно сдвигалось от борта к борту, издавая зловоние. Приятели по очереди ногами отодвигали его от себя, стараясь не дышать, но дышать всё равно приходилось и, мало того, глотать застревавший комок в горле, чтобы перебороть рвоту. Вскоре грузовик съехал на какую-то лесную дорожку, пошёл медленнее, полковник в брезенте перестал двигаться, и вонь слегка затихла. Приятели облегчённо выдохнули, сплюнули накопившуюся слизь за борт и разговорились.

– Представляю себе, как воняло в древние времена через неделю на поле боя, когда полчища разных племён расходились, бросая убитых в сражении, – заумничал Кеша.

– А никакой вони не было, на поле оставались всего лишь головы убитых незнатных командиров и солдат, которым вороны выклёвывали глаза, всевозможные грызуны за трое суток объедали всё мясо и высасывали мозги так, что через неделю на поле сражения жёлтенько поблёскивали только голые черепа, как спелые дыни, да торчали кое-где воткнутые в землю сломанные копья и мечи.

– А тела павших во время битвы куда девали? Закапывали всех, и своих и чужих? Без вскрытия? – недоумевал несостоявшейся прозектор.

– Видишь ли, Кеша старики рассказывали, что в древние времена, когда рати сходились на бой с мечами, копьями и стрелами в чистом поле, то после сражения там оставались только головы убитых, и такое поле у них называлось бахча от слова «башка» – «голова», теперь этим словом называют поле, где вырастают дыни и арбузы. Сами же тела победители и побеждённые увозили с собой, привязав верёвкой за ноги к луке седла, а головы отрезали, чтобы не видеть, кто есть кто, и чтобы кровь стекала, когда тело колотится по кочкам и камням во время переходов и в конце концов становится мягче и вкуснее. Так до сих пор делают некоторые цыгане с лошадьми и корейцы с собаками: они бьют палками несчастных животных до тех пор, пока те не сдохнут от истёкшей крови и болевых страданий, а потом наслаждаются отбитым мясом без крови, вкушая приготовленные из него изысканные, как им кажется, блюда. Дело в том, что в дальних воинских походах рати мясных продуктов пропитания не было и ели, где что добудут, но на всех, естественно, не хватало, поэтому основной состав войска ел тела поверженных, пока они не протухнут, а потом и пленных, которых гнали с собой как мясные запасы продуктов питания для войска. Это практиковалось не только у папуасов, индейцев и прочих туземцев, там, где жаркий климат и невозможно сохранять скоропортящиеся продукты, но и у благородных европейских рыцарей. В Сибирском ханстве было холодно, когда убили атамана Ермака, так его тело целых три месяца возили по стойбищам, хвастаясь перед соплеменниками, какого славного воина они победили, и потом всё равно съели в знак уважения и признательности, поэтому и могилу его до сих пор не могут найти. Жрецы и шаманы специальную легенду придумали для своих народов, что если победитель съедает части тела побеждённого в бою воина, то его силы удваиваются и он как бы приобретает то, что потерял поверженный. Таким образом решались патриотический вопрос и проблема пропитания войска в походе. Правда, историки не любят про это вспоминать, несмотря на археологические раскопки массовых побоищ, где попадаются в основном головы без тел.

– А сейчас почему прекратили людоедство? – спросил Кеша с неподдельным интересом.

– Наладили выращивание скота и отпала потребность есть врага, и только в дальних неразвитых странах продолжают эту традицию, но как ритуал в знак уважения к знатному противнику. Сын американского миллиардера Майкл Рокфеллер был сварен и съеден с саго воинами племени Осчанепа в Папуа Новой Гвинеи в знак уважения к белым людям.

Грузовик, завывая и переваливаясь с боку на бок, медленно продвигался по грунтовой дороге, изрытой воронками от снарядов, и вдруг передняя часть машины высоко подпрыгнула, раздался оглушительный взрыв, она завалилась на бок и загорелась. Юнкера с Кешей и трупом выбросило на обочину, а сидящие в горящей кабине остались в ней.

Придя в себя через несколько секунд, Юнкер с трудом приподнял чугунную голову и огляделся по сторонам: мир вокруг показался ему чёрно-белым. Больше взрывов не последовало, всё было тихо, и только в кабине машины продолжал ещё почему-то играть автомобильный приёмник. Это была мелодия вступительной части из симфонической поэмы Сергея Рахманинова «Остров мёртвых», но и она вскоре затихла.

– Значит, подорвались на мине, – вяло подумал Юнкер.

Рядом лежал раздувшийся труп полковника с чёрным опухшим лицом в трещинах и выпученными белками глаз, которые невидяще смотрели на чёрное солнце, и Юнкер, глядя на гниющее тело, почему-то вспомнил эпизод из всемирно известной книги: «Урсулу съели муравьи в романе Маркеса "Сто лет одиночества", а полковника, видимо, сожрут черви».