Позывной "Хоттабыч"

– Пусть зайдет! – распорядился вождь, вновь глубоко затягиваясь.

– Слушаюсь, товарищ Сталин! – произнес Поскребышев, выходя из кабинета.

– Добрый вечер, Иосиф Виссарионович! – Первым поприветствовал Хозяина Берия.

– Проходи, Лаврентий Палыч! – кивнул Сталин, так же приветствуя верного соратника. – Садись…

Берия без дополнительных указаний опустился на стул, возле которого на столе лежала толстая папка. Он всегда умел угадывать невысказанные пожелания вождя… Берия владел и основными навыками Силовой Менталистики, но применять их в присутствии Сталина никогда бы не решился. Еще только войдя в кабинет, он лишь по одному выражению лица всесильного Верховного Главнокомандующего понял, что случилось нечто очень серьезное, сумевшее пробить холодную невозмутимость усатого хозяина кабинета. Однако ни о чем таком, что могло настолько взволновать вождя, он не знал. И это было очень… некомфортно. К тому же Энергетические Потоки в кабинете Сталина были настолько взбаламучены и насыщенны недовольными эманациями Внеуровневого Силовика, что прямо-таки тяжелыми гирями давили ему на плечи, не давая нормально вздохнуть.

Сталин неторопливо попыхивал трубкой, а Лаврентий Палыч почти физически ощущал, как с каждой затяжкой трубки Хозяина «отпускает». Градус напряжения в стремительно падал, и Берия, наконец, сумел вздохнуть полной грудью.

«Откуда же у него столько Сил? – уже в который раз за последние годы посещала Наркома Внутренних Дел СССР эта крамольная мысль, которую он защищал такой «Стеной Отчуждения», за которую не должен был пробиться ни один Мозголом. А если бы пробился кто, то мозг Берии попросту бы выгорел дотла, не доставив «любопытствующим» радости покопаться в его самых потаенных мыслях. – И все-таки? Откуда такая поразительная Мощь? Ведь Он даже не удосуживался сплести хотя бы самое слабое подобие Силового конструкта? И ведь как подавляет…»

Наконец, выпустив очередную струю дыма, Сталин, как-то по-хитрому прищурился и произнес:

– Готов удивиться, товарищ Берия?

«Фух, отпустило! – с облегчением выдохнул Лаврентий Павлович, понимая, что вождь окончательно успокоился. – Главное, чтобы походя не размазал! – Но такие вот «Силовые всплески» случались с Хозяином довольно редко, только в самых крайних случаях. – Что же произошло на этот раз?»

– Готов, товарищ Сталин! – взвешенно отмеряя слова, ответил Берия, невозмутимо взглянув на руководителя СССР сквозь прозрачные стекла песне. – А есть чему удивляться, Иосиф Виссарионович?

– Читай! – небрежно бросил Сталин, сделав последнюю глубокую затяжку – в трубке уже явственно клокотал выкипающий под высокой температурой вязкий никотин.

С улыбкой проследив за погрузившимся в чтение Берией, Иосиф Виссарионович принялся неспешно выбивать и чистить свою любимую трубку. После приведения курительных принадлежностей в идеальный порядок, Сталин, поглядывая время от времени на читающего соратника, вернулся на свое место. Откинувшись на спинку кресла, он с застывшей на лице улыбкой продолжал наблюдать, как «вытягивается» во время чтения предложенных документов лицо Берии.

– Джандаба![28] – неожиданно эмоционально воскликнул Лаврентий Палыч. – Никитка Хрущев? Быть того не может! Простите, товарищ Сталин! – он тут же поспешно извинился. – Это же б…

– Договаривай, Лаврэнтий, договаривай дорогой! – усмехнулся вождь, неожиданно перейдя с Берией на «ты», что делал тоже только в исключительных случаях и только с самыми близкими людьми. И в его речи явственно слышался сильный кавказский акцент, проявляющийся в минуты сильного раздражения.

– Это же полный бред, Иосиф Виссарионович! Что это?

– Это абсолютно достоверные сведения, Лаврэнтий Павлович, за которые люди, добывшие их, отвечают головой!

– А… как… это… – Берия никак не мог сформулировать свою мысль – дата его собственной смерти до сих пор стояла перед его глазами.

– Кхе-кхе, – смехом, больше похожим на сухой старческий кашель, рассмеялся Сталин, – не ожидал, что тебя по приказу Никитки Хрущева после моей смерти расстреляют?

– Неужели нашелся еще один «провидец», типа фигляра и прохиндея Мессинга?

– Нэ напрягайся зазря, Лаврэнтий, – произнес Сталин, улыбка которого начала напоминать Берии тигриный оскал, – все равно не угадаешь!

– Не томи, Иосиф Виссарионыч! – Берия рванул тесный ворот рубашки, не заметив «на нерве», как тоже перешел с вождем на «ты».

Но Сталин милостиво не обратил на эту вольность никакого внимания, да и Берия был насквозь своим – из ближнего круга, которым позволялось многое:

– Никакого нового Мэссинга на горизонте нэ возникло.

– Тогда откуда все это? Грядущие даты, события… – Потерялся в догадках Лаврентий Павлович.