Позывной: Москва 14 - 41 (СИ)

-А как же, оставил. У меня конверктик сохранился. Сичас принесу, - старушка было метнулась к лестнице, но Клавдия остановила её.

-Потом. А сейчас расскажи всё да как.

-Так это долго будет, присядем.

Женщины уселись на топчан и Татьяна Львовна начала:

-Уж не ведаю, знаешь ли, что в семнадцатом году произошло. Жили мы, не тужили, только вот в четырнадцатом годе твой Кайзер Вильгельм объявил Рассее матушке войну. Мужиков многих на фронт отправили, да не все назад вернулись, - старушка смахнула слезу и продолжила, - братец ваш к тому времени торговлю стал вести с армией, поставлял сукно, да кожу. Видать, дело выгодное было. Только вдруг что-то у Тихона Васильевича не заладилось. Стал он дела сворачивать. Магазины запродал, вещи паковать начал. Ко мне в начале семнадцатого приехал, подарков навёз, с собой в чужбину звал. Сказал, что сестра, то есть вы, барыня, пропали, толи уехали куда. Запамятовала я что-то. Не совсем поняла, что случилось. Только сказала он, что зимой четырнадцатого вы с Сашенькой пропали. Искать вас стали, да без толку. Месяц что ль вас не было, потом, как-то утром, кухарка вышла во двор и увидела, как Сашенька появилась в странном пальто, она такого ни в жисть бы не одела. Стоит, оглядывается. Тихон Васильевич как раз в контору собирался, а тут увидел дочку, выбежал на улицу, подхватил её на руки и в дом занёс. Дохтуров тот час позвали, а те только руками развели. Сказали, что здорова, напугана только сильно. Нужен ей покой, вот и всё. С тех пор Сашенька замкнулась в себе, да с отцом шибко сблизилась. Во всём за ним словно нитка за иголкой бегала. Вместе дела делать стали. Только вот в семнадцатом видно что-то сказала отцу, тот всё и распродал. Так вот, после того, как отец её побывал у меня, вскорости и девочка моя приехала и сказала странное, что ровно через двадцать четыре года вы, барыня, ко мне пожалуете с женихом своим. Просила сказать, чтобы держались Николая. Это он что ли, внизу дожидает?

-Он, - кивнула Клавдия.

-Ещё сказала, что верить ему можно.

-А дальше-то что?

-Дальше уехал Тихон Васильевич с супружницей своей, а Сашенька осталась. Сказала, что счастье своё ждать будет. Потом добавила, Василька спасать надо. На этом попрощалась. С тех пор пару раз её видела, да и то, только мельком, не разговаривали даже. Уж, где сейчас, не знаю. Про вас, барыня, сказали, что уехали вы к себе домой заниматься тем, что богу не угодно. Вы уж звиняйте меня за слова эти. Говорили, с дьяволом якшаетесь, а он за это молодость вам подарил. Вижу, правда. Ничуть не изменились за двадцать с лишним годков. Вы не бойтесь, никому о том не скажу и вас приючу. Оставайтесь сколько надобно.

-Ох, и дремучая ты старуха. Веришь чему не попадя. Какой дьявол? Гаданием занималась, гаданием. После смерти мужа осталась без копейки. Брат предлагал к нему на содержание переехать. Только не согласилась, гордой была. Решила свою жизнь построить, денег заработать, да брату доказать, что не пустое место я, а живой человек, который сам может благополучия достичь. Вот и стала людям помогать. Верно сказала, видно дьявол мне помог или кто ещё. Однажды ночью услышала я голос, который мне всё и разъяснил, что да как делать. С той поры стала видеть и прошлое, и будущее, могла вещи пропавшие находить. Сама знаешь, Сашенька больна была той же болезнью, что и я. Видела она картинки тех событий, которые должны случиться. А то, что не состарилась, не моя вина, да и сама не знаю, я уж говорила, как здесь с племяшкой оказалась.

-Извиняй, коли что не так. Стара стала, мир по-другому вижу. Пошли, а то твой друг сердечный заждался. Как бы чего не сотворил ожидаючи.

Женщины поднялись и направились вниз.

Николай, притомившись в ожидании, задремал. Его решили не будить. Хозяйка принесла письмо, оставленное Тихоном Васильевичем. Разорвав конверт, Клавдия достала лист бумаги, развернув который, узнала почерк родного ей человека.