Позывной «Зенит»

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Твою жену зовут Ева?

— Нет, Сильвия. Но эта бестия, называя меня «Адамом», а себя «Евой», подсознательно подчеркивает, что она единственная женщина для меня, — самодовольно заулыбался Хуберт.

— Смешно, — согласился Юрген. Неожиданно в его голове прозвенел тревожный звоночек. — Скажи, ты сам до этого дошел? До понимания этого механизма управления массами?

— Не совсем, — вынужден был признаться правозащитник. — Некоторое время назад у нас в университете появились преподаватели из Америки. Они читали очень интересный курс по психологии внушения, влияния на толпу. Больше всего мне понравилась лекция по методам манипуляции сознанием. Кстати, группа социологов сформировалась под их руководством. Они много занимались с ребятами, даже выплачивали гранты.

— Интересные американские профессора, — задумчиво произнес Юрген.

— Да. Между собой они как-то смешно называли этот проект. Вспомнил! Программа «Артишок». Рулит там профессор Макгрегор. Я давно к ним присматриваюсь.

— Почему?

— Они не только читают лекции, но и набрали несколько групп добровольцев, платят им по десять-двадцать марок и испытывают на них разные препараты. После некоторых из них человек начинает говорить практически без остановки. У испытуемого начинается «словесный понос». Ты ему только вопросы задавай, он тебе разболтает все.

— Как долго может действовать такой психотропный препарат? — Разведчик попытался скрыть свой выросший интерес. — Интересуюсь, не на всю же жизнь он становится таким болтуном?

— Нет. Минут на пятнадцать-двадцать, может, на полчаса, потом человек вырубается без сил, как сдутый шарик, и пьет воду как лошадь. Эффект забавный, жаль для дознания в полиции применять нельзя.

— Почему?

— Как мне рассказывал очевидец, испытуемый без умолку нес такой фантастический бред, что слушать невозможно.

— И это все, что они могли? — решил подогреть рассказчика Юрген.

— От некоторых препаратов отшибало память.

— Совсем?

— Нет, конечно. Выпадал какой-то период, довольно краткосрочный. Человек был вменяемым, помнил, что за материал был на лекциях два-три дня назад, а то, что было вчера, вообще не мог вспомнить.

— Интересно, — задумчиво произнес Юрген Краузе. Он чувствовал, что это важная информация, но развить тему дальше не мог — не хватало соответствующей подготовки. Поэтому спросил просто для поддержания разговора: — Этот профессор ставит опыты только на отдельных людях или на группе тоже?

— Вот! — неожиданно обрадовался Хуберт. — Я знал, что мы с тобой мыслим в одном направлении. Меня это тоже интересует. Провалы в памяти и бесперебойная болтливость — это же детские игры. Наши старшие товарищи в Третьем рейхе занимались гораздо более важными вещами. Представляешь, выстраивают русских военнопленных, дают им выпить микстуру или проглотить таблетку и отдают приказ: «Вперед! Убейте всех!» И они, как бессмысленное стадо, идут против своих же и всех их убивают. Они не чувствуют боли, не замечают ран. Просто выполняют приказ. Остановить их невозможно.

— Но они могут повернуть оружие и против того, кто отдал приказ.

— Действие препарата ограничено по времени, потом они просто валятся без сил. После этого их опять можно использовать. Разумеется, тех, кто останется в живых. Ну, а если что пойдет не по плану, их просто пристрелят. У нас были миллионы пленных, и если бы нам удалось довести эксперименты до конца, они бы, как безмозглая саранча, опустошили бы все на своем пути. Сколько жизней цвета немецкой нации удалось бы сохранить.

— У тебя есть данные по этим разработкам? — аккуратно поинтересовался Батый.

— В том-то и дело, что нет. Я надеялся, что они есть у американцев, но пока не знаю, как подобраться к этому Макгрегору.

Юрген был в недоумении не только от услышанного про американцев, но и от того, как в голове толстяка загадочно переплетались откровенно нацистские убеждения и радикальные революционные взгляды.

Глава 9

Север не удивился, когда на очередной встрече Батый рассказал ему о задумках радикалов. В этот раз они встретились на открытой веранде небольшого кафетерия.

— Вот видишь, опоздай мы немного, и процесс пошел бы без нас. Немцы идут по лекалам, отработанным тупамарос в Уругвае и такуара в Аргентине. Те, в свою очередь, изучали наших российских народовольцев и эсеров. Конечно, со своей спецификой. Малер говорил, какие другие группы он собирается создавать?

— Нет, не говорил и, думаю, не скажет. Не потому, что не доверяет, просто из конспирации. Он постоянно цитирует немецкую поговорку: «Was wissen zwei, das wisst Schwein[1]».

— Даже так? Зря он так подставляется.

— Почему? Что не так? — заинтересовался молодой разведчик.

— Этой поговорки в немецком языке нет. Она появилась как перевод с русской, после того как мы пришли в Германию в сорок пятом. То есть ее знают в ГДР, но не в ФРГ. Мелочь, но для контрразведчика очень показательная. Но вернемся к нашим делам. Надо активнее подключать к другим группам Зенита.

— Если я предложу Макса напрямую, это может вызвать подозрение.