Позывной «Зенит»

— Это правило вербовки. После того как ты успешно провел мероприятие, показал свою власть, обязательно надо успокоить объект, показать, что вы с ним теперь связаны, вы заодно. Кифер прикрыл свой тыл, теперь можно будет выпускать Урбаха на дело.

Юрген снова навестил Щуку. Тот встретил его уже гораздо приветливее, чем прежде. Во всяком случае, в дверях теперь не маячил его верзила.

— Щука, признайся, что ты ждал меня и скучал? — шутливо начал Краузе. Уголовник мелко захихикал:

— Конечно, ты же человек деловой. Что для тебя обрез и пистолет? Так, для разбега. Что, пошли серьезные дела и надо что-то посолиднее? И конечно, подороже? — Он назидательно погрозил пальцем собеседнику.

Посетитель не стал отвечать на провокационный вопрос.

— А если и так, что ты можешь предложить для серьезного дела?

— Только для тебя где-то пылится модель НК54. Знаешь, что это такое?

— Так обозначается изделие фирмы Heckler & Koch, по принятой классификации, пятерка означает, что это автомат, а четверка — что сделан он под пистолетный патрон к «парабеллуму». Вещь известная, но в руках я ее не держал.

— Разбираешься, молодец! Игрушка, а не машинка, — стал нахваливать продавец. — Вес всего два с половиной килограмма. Пушинка. Длина семьдесят сантиметров. Легко скрывается под курткой. Магазин на пятнадцать, есть на тридцать патронов. Очень удобная вещь. И стоит всего две тысячи марок.

— За две тысячи ты мне дашь в придачу два рожка на пятнадцать патронов, сотню патронов и ручную гранату.

— А граната тебе зачем? — удивился уголовник.

— Я же сказал, в подарок от продавца. Тебе что, две тысячи не нужны?

Конечно, все пошло не так, как планировалось. Вернее, так, но не совсем. В отделение банка на Виттенбергплац, немного нервничая, зашел Андреас, огляделся, вышел во двор, подал сигнал, натянул шапку с прорезями и, размахивая пистолетом, влетел в банк. Но в дверях возникла заминка. Пожилая супружеская пара как раз собиралась выходить. Они столкнулись с налетчиком. Бодер невольно затормозил, но в спину его уже мощно толкнул с разбега Питер. Они всей кучей ввалились в зал. Крепкий, суховатый старик, не разобрав, стал орать на Андреаса. Пришлось сунуть ему под нос «беретту». Старик сразу отскочил, прикрывая собой жену. Страха в его глазах не было, очевидно, дед прошел хорошую обкатку на войне, и только жалобные вопли жены удержали его от того, чтобы дать ответ соплякам.

— Всем на пол! Это ограбление! На пол! Лежать! — на два голоса заорали Бодер и Урбах.

Но упрямый дед стоял на их пути, как дуб. Глядя на него, не спешили падать на пол и остальные трое посетителей.

Ситуация складывалась трагично. Старика надо было ломать, тогда сломаются и остальные. Положение спас Малер. Он заскочил последним и точно оценил, что заложник не дрогнул под дулами двух направленных на него стволов пистолета и автомата. Тогда он для острастки бабахнул в потолок из обреза. Сверху посыпалась штукатурка, резко запахло порохом. Дед нехотя отступил к стене, остальные тут же упали на пол.

— Мы не тронем вас и ваши деньги! Мы «Группа Красной Армии», — орал Бодер, разбрасывая листовки. — Мы заберем деньги, которые украдены у вас продажным правительством и ненасытными банкирами. Деньги пойдут на свержение власти жуликов и олигархов!

— Тогда другое дело, — примирительно заявил старик.

Видимо, он побоялся, что будут отнимать его деньги. Он легко присел на корточки возле стены, рядом с растянувшейся на полу своей старухой, и безмятежно закурил.

Когда Ульрика с напарницей залетели к кассирам, оказалось, что ящик для денег открыт только в одной кассе. Ее быстро обчистила Гудрун. Журналистка беспомощно подергала за закрытый ящик. Стресс, неудача — женщина была на грани истерики. Опять ситуацию спас Малер. Он навел ствол своего страшного ружья на пожилую кассиршу:

— Как открыть? Говори!

— Слева, внизу, большая ручка, — запинаясь, пролепетала заложница и нервно всхлипнула.

Ульрика ударила по ручке, касса открылась. Она суетливо стала складывать деньги в мешок. Немецкий педантизм проявился даже в такой напряженной ситуации. Быстро схватив бумажные купюры, она стала выгребать и мелочь, теряя время. Эльза была уже в дверях.

— Брось! Уходим! — рявкнул Хуберт на копушу.

Кассирши, тихо поскуливая, лежали на полу без движений.

— Мы боремся за справедливость и свободу! — успел крикнуть Андреас. — Да здравствует революция!

— Зиг хайль! — резво поднявшись на ноги, в ответ ему отсалютовал старик.

Очевидно, запах пороха, выстрелы, крики напомнили ему время, когда он, молодым, здоровым солдатом, весело топтал чужие земли Греции, Франции, России, Украины, Югославии — стран, куда добрались доблестные солдаты вермахта. Пока их не погнали проклятые русские. Он сделал то, что никогда не позволил бы себе в обычной своей размеренной жизни. Он сплюнул окурок прямо на пол и растоптал его каблуком, как делал раньше, когда на ногах его были грубые солдатские сапоги.

Налетчики быстро вскочили в поджидавшие их автомобили.

— Шапки! — крикнул им Юрген.