Позывные — «02»

Тракторист, который обнаружил труп Ульфата в 5-00, когда ехал за молоком, ничего нового не сказал. Он только таращил глаза и испуганно качал головой, словно не верил, что именно он первым увидел труп. Санджар снял у него отпечатки пальцев и отпустил…

— …Ну что? — спросил он, подходя к пригорку, где оставил пацанов.

— Никто не уходил ни вчера, ни сегодня, — сказал толстяк Юсуф. — Всех перебрали…

— Учитель не вернулся, — добавил веснушчатый Акмаль.

— Тебя не спрашивают, кто не вернулся, спрашивают — кто ушел, — перебил товарища Юсуф.

— А может, он пришел и ушел, откуда я знаю! — уперся Акмаль.

— Об этом точно знает один человек, — задумчиво сказал Анвар.

— Фируза, что ли? — усмехнулся Юсуф.

— Кто это Фируза? — заинтересовался Санджар.

Пацаны переглянулись и почему-то хихикнули.

— А-а! — махнул рукой толстяк. — Это невеста Акрама-ака. Вон ее железная крыша… Там синяя калитка. Мы за ними следим все время, а он злится на нас и на своей химии все нам вымещает… Уж она точно знает…

— Я не прощаюсь, ребята, вы мне еще понадобитесь, — помахал пацанам Санджар и пошел к указанному дому.

На стук из калитки вышла девушка. Она спокойно и вопросительно остановила свой взгляд на лице Санджара.

Санджар на секунду оторопел.

«Вот это да! — с завистью и восхищением подумал он, глядя в большие карие глаза и скользнув украдкой по нежному овалу лица. — Учитель, ты не прав! Я бы не уходил от такой ни на шаг…»

— Здравствуйте, Фируза! — сказал Санджар. — А я к вам с небольшим вопросом…

Девушка улыбнулась.

— Я не Фируза, — сказала она, и Санджар почувствовал, как его лицо глупеет от радости. — Фируза! — прокричала девушка в глубь двора. — К тебе пришли!

— Тогда кто вы? — спросил Санджар.

Девушка просто и вместе с тем по-девичьи нежно произнесла:

— Хафиза… — и пошла во двор.

— А я Санджар! — прокричал ей вслед парень и отметил, что сделал это глупо и по-щенячьи радостно.

— Здравствуйте!

Перед Санджаром стояла копия первой девушки, только эта была старше и даже на первый взгляд строже. — Чем могу быть полезна? Предупреждаю: если вы от Акрама, я поворачиваюсь и ухожу…

— Успокойтесь! — Санджар протянул удостоверение. — Я его ни разу не видел даже, можете мне поверить.

Фируза разглядела удостоверение и пригласила:

— Прошу, проходите! — И уже с тревогой спросила: — С ним что-нибудь случилось?

— Не волнуйтесь… Просто я веду следствие по этому случаю… ну там… на дороге… Вы, наверное, уже слышали… И хотел бы знать, когда вы его видели в последний раз?

Девушка помолчала и вдруг резко, почти враждебно сказала:

— Он этого не мог сделать! Вы ошибаетесь! Я не верю!

— А разве я сказал, что подозреваю его? — удивился Санджар. — Но вы не ответили на мой вопрос?

— Вчера ночью…

— Во сколько?

— Примерно часа в два, а может, и чуть позже.

— О чем вы говорили, простите, в столь поздний час?

— Он предлагал уехать в город. Говорил, что там начнется другая жизнь. Был какой-то странный, бледный, взъерошенный. Умолял ни о чем не спрашивать. Давай уедем, говорил — и все.

— А вы?

— Как видите… Сказала, что не могу вот так, по-воровски… Что родители не переживут позора… Сказала, что если хочет как принято… как у людей… В общем, сказала, что он не любит меня, и прогнала…

— Куда он после этого пошел?

Фируза пожала плечами:

— К себе, куда же еще! Он у тетушки Лозакат живет, как приехал к нам работать…

— Вы можете пройти к тетушке со мной?

— Сейчас, только предупрежу сестренку…

Тетушка Лозакат, — как узнал по дороге Санджар от Фирузы, — была одинокой старушкой; муж погиб в борьбе с басмачами, а сын в самый последний день войны — 9 мая. Жила она одна и было ей за семьдесят, но бабушкой ее никто не называл, потому что бабушкой она так и не стала, а может быть, совсем и не поэтому. Просто привыкли: тетушка Лазокат — и все.

Они прошли с Фирузой через чистенький дворик и поднялись на веранду, выкрашенную, как и калитка, синей краской.

— Тетушка Лазокат! — позвала Фируза. — А мы к вам.

— Не знаю, что с ним стряслось, — рассказывала тетушка Лазокат, переливая по обычаю чай из чайника в пиалу и обратно, чтоб крепче заварился. Санджар отметил необычную сухую прозрачность рук и глаза, глубокие, какие встретишь разве что на русских иконах…

— …Пришел ночью с гор… такой нервный… Заперся у себя и чем-то хлопал, звякал, открывал, закрывал. Наверное, чемоданом. Потом ушел, пришел, кажется, плакал… Я подошла к двери, спросила: «Что с тобой, Акрамджан?» А он говорит: «Все нормально, тетушка, спите, я рано утром уеду. Надо, — говорит… — Я, — говорит, — вам телевизор цветной потом привезу»… — «Да зачем, — говорю, — мне цветной? У меня и мой старый хорошо показывает»… Что-то у него произошло… Да я говорила тебе, дочка!

— А почему он задержался в горах? — осторожно спросил Санджар Фирузу.

— А он всегда так делал… — ответила за девушку тетушка Лазокат. — Поведет ребят в горы, потом выведет их на ровную дорогу, оттуда до селения рукой подать, а сам остается на денек у Умурзака.

— Умурзака-мергена? — обрадовался Санджар. — Я его знаю.