Прачечная, стирающая печали

Мичжин направилась в уборную, не переставая широко улыбаться. Услышав доносившийся из-за двери смех, Ёрым почувствовала жгучую зависть. Хотела бы она сейчас находиться там и смеяться! Хотела бы обрадовать свою мать, почувствовать гордость отца… Ёрым не могла разобрать ни слова из разговора Мичжин с родителями, но ей казалось, что может. И тогда у нее в ушах зазвучали голоса собственных родителей: «Хорошая работа! Ты просто умница! Ты так старалась, и вот наконец все твои усилия окупились! Видишь? Я же говорила, что наша девочка справится! Один шанс из двух тысяч? Для нее это ерунда!»

Но звонка не последовало. Кёнхи больше не выходила из своего кабинета. Она подозвала Мичжин, вручила поздравительный конверт и велела ей пообедать со своей семьей. И обязательно сфотографироваться в качестве доказательства! Также Кёнхи добавила, что, учитывая ситуацию, Мичжин может работать только до тех пор, пока ей не найдут замену.

Когда все остальные ушли, Кёнхи подошла к Ёрым, встала перед ее столом и сказала:

– Знаешь, бывают дни, которые трудно переварить. Когда они наступают, просто выплесни все наружу. Не нужно заставлять себя глотать что-то горькое и неприятное, Ёрым. Сердце тоже может страдать от несварения.

Кёнхи ласково потрепала Ёрым по плечу – рука у нее была теплой – и вернулась в свой кабинет. Ёрым, которая все это время стискивала зубы, встала. Ее никто не просил, но она решила постирать белые шторы, висящие в гостиной. Снимая их, она укололась о крючок. На безымянном пальце выступила капелька крови. Прижав его ко рту, Ёрым вышла на улицу.

В Ённамдоне кипела жизнь – как, впрочем, и всегда. Пока Ёрым шла вдоль парка, ей на глаза то и дело попадались гуляющие парочки. Вот девушка с букетиком цветов, вот пожилой мужчина в компании белого чиндо, который наслаждается прогулкой… Казалось, на всех лицах сияют светлые улыбки. Ёрым мысленно прищелкнула языком: «Тц, все счастливы, кроме меня. Я была уверена, что на этот раз мне точно позвонят…» Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но решительно зашагала дальше, глядя прямо перед собой и держа в руке экошоппер с аккуратно сложенными шторами.

Стоило переступить порог прачечной «Ённамдон Бингуль-Бингуль», где витал мягкий, похожий на лаванду запах хлопка, – и Ёрым стало легче на душе. Как и всегда. Она немного постояла перед терминалом, выбирая стиральную машину, потом достала карту Кёнхи, которая предназначалась для оплаты хозтоваров, закусок и прачечной. Наблюдая за смеющимися людьми, проходящими мимо окна, Ёрым почувствовала легкую грусть. «Говорят, настоящий сценарист должен любить людей, но, кажется, мне до этого далеко. Я слишком сосредоточена на себе. Да, так и есть».

Ёрым невидящим взглядом уставилась прямо перед собой. На душе скребли кошки. Она чувствовала себя невероятно несчастной. Подумать только! Ее, пять лет усердно работавшую ассистентом сценариста, обошла младшая коллега, которая писала менее двух лет… А еще Ёрым было стыдно за свою мелочную зависть, которая мешала ей искренне порадоваться за Мичжин.

Пока шла стирка, Ёрым заметила на столе ежедневник. Казалось, кто-то его забыл. «Он был здесь и в прошлый раз! Надо же, до сих пор не забрали…» Ёрым открыла ежедневник. Он был полон разных записей, от высказывания о нежелании жить до советов о том, как выращивать помидоры. Внимание Ёрым привлекла запись, сделанная грубым, как у младшеклассника, почерком – на первый взгляд показалось, что мужским.

«Я так устал выступать без публики. Что мне спеть, чтобы люди слушали мой голос?»

Ёрым почувствовала странное родство с этим человеком, выступающим без слушателей. Писатель, которого никто не читает. Певец, которого никто не слушает. Ёрым тяжко вздохнула. А потом написала о песне, которую хотела бы сейчас услышать.

«Как насчет „Пойдем со мной“? Возможно, не лучший выбор для начала лета, но такие дни, как этот, кажутся мне холоднее зимних. Сегодня мне и правда хочется, чтобы кто-нибудь позвал меня за собой. Не знаю куда, не знаю, в правильном ли направлении пойду и доберусь ли туда, куда хочу. Сегодняшний день полон неопределенности. Фея музыкального выбора».

Подписавшись Феей музыкального выбора, Ёрым глухо рассмеялась, осознавая, насколько она далека от образа маленькой волшебницы. А впрочем, какая разница! Ёрым игриво усмехнулась. Открыться кому-то, кто находится в такой же ситуации, – все равно что откусить большой кусок сладкого шоколадного торта. Приятно и утешительно. Казалось, она нашла союзника.

Когда Ёрым вернулась в студию, там никого не было. Она повесила свежевыстиранные шторы, напевая «Пойдем со мной», чтобы хоть немного поднять себе настроение. Вспомнив сегодняшние слова Кёнхи, она твердо решила, что не позволит похолоданию сломить ее, и ушла с работы.