Прагрессоры Атлантики

Мешки я на плечи не взваливал – тяжеловато слегка, но я нес в руках. Пока быстро возвращались быстрым шагом, все вертелось в голове: "Зарезал. Зачем мне все это ножомашество – если все ни к черту оказалось, не мое это, дошло дело до резни – тыкал как лопух. Как с презиком трахаться. Лишнее в руках тормозит, не тот кайф, не то! И мужика зарезал". Не тошнило, но знобило. Потел я. "Вот ведь противно как оказывается. И… сволочь такая, чуть Рината не убил, в голову бы попал и все. В сердце тоже страшно – не спасет никакая регенерация".

Вернулись на берег, Степашка весь на изменах, тихим мышонком бежал впереди. До "Пескарика" метров десять, глубина здесь была по грудь. Устали руки. Поднял первый мешок над головой и пошагал к лодке. Витя сразу замолчал.

– В Рината болтом прилетело из арбалета. Я там ножом его убил. Сейчас еще мешок принесу.

– Почему он не идет? Вода морская может попасть в рану! Надо ближе к берегу подойти, – засуетил Витя.

"Витя! Стой на месте. Мы еще раз сходим. Мне в грудь прилетело. Не смертельно. Руку отняло. Кровь вроде остановилась".

– Ринат, уходим, – во весь голос крикнул капитан.

– Иди в зад! Сказал, все нормально, значит нормально. Перлись сутки зачем? Сходим еще за козами этими. Там вроде спокойно все.

Я шипел от злости на этого упертого татарина. Диверсанты хреновы. Он меня убил, когда улыбнулся и погрозил мне пальцем: "Шесть мешков, Зуб, шесть". И мы еще раз сбегали до дома, до хаты. Ринат там пару серебрушек испанских подбросил. Грязно все вышло. Женщина была в крепкой отключке, а может все поняла, и таилась молча. Ох, горюшко я натворил.

А потом на берегу, когда уже и Антония этого пинками разбудили, и заставили идти на баркас, я занимался раной. Делов было "дерг и маленько" – рывком вытащить болт. А Ринат показал мне пару других от того арбалета – наконечники гладкие, против брони. Может кожанка под курткой остановила удар, но насквозь болт не пробил Рината. Он сказал, что это хорошо, меньше грязи. Я вымыл руки с мылом в океане, Ринат мне плеснул самогона сверху из фляжки. А сам не пил, но зубами прихватил рукав куртки. Ох, тряслись руки – рванул, сразу выдавил на дырку из тюбика какой-то "антизаразин" из аптечки Рината. И сверху прикрыл чистой тканью и перевязал бинтом. Прошли мы уроки оказания первой помощи, и Витя нас дрючил, и главврач добавил.

– Теперь буду слушать себя, – улыбнулся Ринат. – Все хорошо, Лешка. Я в порядке. Повезло.

Подняли камень, возились со Степашкой с парусом. Потом коз этих вредных раскладывали. Потом ругались друг на друга. У меня паника была. Дома надо сидеть! Не шариться по гостям ночью. Кто с подлостью пришел – подло и схлопочет. Не нужны нам такие диверсии. Ладно, я – мелочь вредная, но ведь Рината можно потерять. Отбрасывая шутки в стороны, как чумы чураясь всего ответственного, я с радостью принимал командование и значимость Аматова. Со всеми нашими дружбами я не верил в согласное правительство. Я был за субординацию и единое командование. Тотальное единое командование.

Мой папахен был страшный зануда и тиран только в одном: он с детства пичкал меня своей субкультурой – не заставлял, но хитро подсовывал мне классные фильмы и книги своей юности. Не знаю, чего он добился, но там реально встречались отличные фильмы и песни шикарные. С книгами было хуже, не увлекался я литературой с патриотическим уклоном, мне и в школе хватало всяких Горьких. Они с дядей Сергеем были парочкой спокойных сталинистов: ровно относились и к минусам, и плюсам тоталитаризма, но в одном были убеждены прочно: сильное единовластие, это подарок судьбы стране. Это торт на день рождения, который надо скушать быстро, иначе испортится, и не обжираться тортами каждый день – вредно для здоровья. Я так и принимал Сталина и всю его команду во главе с Берия – а я и не знал там никого больше: Молотов, Жуков, армянин рулил в промышленности какой-то, Калинин… кончились все сталинисты в памяти. Уроки истории я не прогуливал, но не упирался в нее, как-то легко учился на "отлично", выезжая за счет хорошей памяти.

Сталинизм – это день рождения страны. Всего один день в году жизни. А дни рождения у взрослых они такие: поутру иногда всплывают всякие недоразумения после пьянки. Коммунисты, они были веселые – море по колено. И еще они удачливые были. В начале революций, сто лет назад, они сгоряча расстреляли большую половину специалистов, профессионалов во всех областях хозяйства, государства. Правильно сделали! Там все хозяйство было на корне куплено европейцами, исправно работало на иностранный капитал. Единицы честных русских пахали, с расчетом на интересы России. Выстояли коммунисты, выжили – вырастили своих спецов за двадцать лет. Но матерые зубры смотали за границу. Интересно, сколько сотен покушений было на Сталина? Ему в книге Гиннеса самое место, а может он там и есть, не интересовался. Честнейший кекс, даже толстый Черчилль его уважал и боялся. А Черчилль был из породы старых интриганов и мерзавцев, достойный англичанин.