Прайд

Сам хозяин, распахнув в безмолвном вопле чёрный провал рта, лежал на своём ложе. Он не был укрыт одеялом как обычно, но мне потребовалось некоторое время, для обнаружения раны, подарившей ему освобождение от мучений. Тело гробокопателя казалось расколотой куклой, неряшливо собраной и плохо склееной. Куски обнажённого тела соединялись между собой тонкой зеленоватой плёнкой, а правая рука и вовсе сгнила, превратившись в отвратительный струпный обрубок.

– Будь проклят, если это гнойная язва, – пробормотал я, осматривая труп, – видал я людей, болевших той сранью, и они нисколько не походили на этот кусок дерьма. Что же он такое ухитрился подхватить?

– И на кой чёрт убивать человека, который вот-вот отдаст концы? – подхватил Илья, – по-моему, ему уже недолго оставалось.

– Возможно потому, как даже за этот короткий срок он мог выдать нужную информацию, – предположил я, наклоняясь к телу гробокопателя, – похоже, нам оставили какое-то послание.

Уродливая голова покойника лежала на плоской подушке прижимая лист плотной желтоватой бумаги. Я вытянул письмо и впился взглядом в четыре строчки, написанные знакомым аккуратным почерком:

Ты убийцам помог, испугавшись клинков,
Покорился злым львам из-за острых клыков,
Перепуган до смерти, забыл ты про срам,
Так подохни как пёс, одноухий Филам!
Чуть ниже стоял знакомый вензель. Я отдал лист Илье; пусть и он прочитает забавные стишки. Пока кот изучал стихотворное творчество местных жителей, я окинул спальню взглядом: может найдётся ещё какая-то забавная писанина. Впрочем, для поиска не требовалось прилагнать особых усилий: около кучи фарша, в углу, обнаружилась щель потайного люка. Коврик, обычно скрываюший тайник, небрежно отбросили в сторону, не потрудившись вернуть на место.
Я подошёл ближе и сунув пальцы в щель, потянул. Вероятно, там прятался секретный замок, но мне было недосуг разбираться в его устройтве. Громко затрещало, послышался звон лопнувшей пружины и деревянный квадрат откинулся, открывая спуск вниз. Впрочем, спуск – это сильно громко сказано: тайное хранилище Филама оказалось по пояс ребёнку. Став на колени, я заглянул в дыру тайника, очевидно надеясь на идиотизм и невнимательность наших предшественников. Ха, кого я пытаюсь обмануть! Какие-то щепки, на маленьких деревянных полочках, обрывки материи на земляном полу, вот и весь остаток от накопленного многолетним непосильным трудом.

– Твою мать! – выругался я, поднимаясь на ноги и встретив удивлённый взгяд Ильи, пояснил, – мало того, что я не успел допросить этот кусок дерьма, так ещё и ублюдки подчитую вымели все его запасы. А там, возможно было то, о чём мы договаривались.

– Договаривались? – Илья покивал головой, будто я подтвердил какие-то его предположения, – странные всё-таки дела творятся в Датском королевстве. По-моему, пришло время для честного обмена информацией. Если ты мне выложишь всё, известное тебе, я тоже освещу пару любопытных моментов. Очень любопытных.

Я пораскинул мозгами; вероятно он прав: пришла пора делиться информацией, пока она не протухла, подобно одноухому.

– Все мы вели дела с покойником, – сказал я, располагаясь в кресле и стараясь не ступить ногой в лужу густеющей крови, – сам знаешь; старые картины, украшения и прочие раритеты. В общем всё то, чего теперь уже не делают. Один раз одноухий приволок целую груду книжек, старых, как похоть. Он собирался пустить их на растопку, ибо не мог понять языка, на котором их написали. Пришлось дать балбесу по ушам, по уху, то есть и забрать книженции. И не зря. В одной из них я нашёл историю о том, как в здешних краях, давным-давно, правили существа, подобные нам.

Илья недоверчиво насупил брови. Думаю, я тоже не слишком доверял бы этой информации, если бы не видел написанное собственными глазами.