Прах Энджелы. Воспоминания

Тебе уже семь лет, к Первому Причастию ты приступил, а теперь пора танцевать. Отведу тебя на Кэтрин Стрит, запишу в танцевальный класс миссис О’Коннор, занятия по субботам с утра - будешь туда ходить. Все лучше, чем по переулкам слоняться со всякими шалопаями.

Мама велит мне умыть лицо, отмыть уши и шею, причесать волосы, высморкаться, и не надо так смотреть. Как смотреть? – Неважно как, не смотри и все, надень гольфы и ботинки, которые ты к Первому Причастию надевал, хотя уже все изгваздал, потому что не можешь пройти мимо жестянки или камешка, все тебе пнуть надо. Я уже устала простаивать в очередях в Обществе св. Винсента де Поля, выпрашивать ботинки для вас с Мэлаки, чтобы вы потом мыски разбивали, пиная что ни попадя. А ваш отец считает, что песни и танцы наших предков разучивать надо, и чем раньше - тем лучше.

А кто такие «предки»?

Неважно кто, говорит мама. Танцевать ты будешь, и точка.

Интересно, как я могу умереть за Ирландию, если мне за Ирландию надо еще петь и танцевать. Почему никогда не скажут: съешь конфетку, или в школу не ходи, или поплавай в речке за Ирландию.

Не умничай, говорит мама, не то уши надеру.

Сирил Бенсон танцует. Медали свисают у него от плечей до самых колен. Он побеждает на конкурсах по всей Ирландии и в желто-шафрановом килте смотрится прелестно. Сирил - гордость своей матери, о нем все время пишут в газетах, и он, случается, и денег в дом приносит. Уж он-то не бродит по улицам и не пинает все что видит, так что пальцы потом из ботинок торчат - о нет, он умница, он танцует и радует свою бедную мать.

Мама смачивает водой старое полотенце и так трет мне лицо, что оно горит. Потом, обмотав вокруг пальца кончик полотенца, пихает его мне в ухо. А там, говорит, у меня столько воска, что можно картошку выращивать. Мама смачивает мне волосы водой, чтобы уложить вихры, велит мне заткнуться и перестать ныть. Уроки танцев будут стоить ей шесть пенсов в неделю, я столько мог бы заработать, относя Биллу Гэлвину обед, и видит Бог, она и так концы с концами еле сводит. Что ты, мама, говорю я, зачем отправлять меня на танцы, лучше выкури сигарету «Вудбайн», или выпей чашечку чая. Но она говорит: какой умный, а? Танцевать ты будешь, даже если мне навсегда придется бросить курить.

Если мои приятели увидят, как мама тащит меня по улице в школу ирландских танцев, я опозорюсь навечно. Танцевать, будто ты Фрэд Астер, который скачет с Джинджер Роджерс туда-сюда по экрану, это еще ничего. А на ирландских танцах нет Джинджер Роджерс, и по экрану не поскачешь. Надо стоять прямо, прижав руки к туловищу, дрыгать ногами и ни в коем случае не улыбаться. Мой дядя Па Китинг говорит, что когда смотришь ирландские танцы, кажется, что танцорам вставили в зад железные прутья; но маме это попробуй скажи – убьет.

В классе миссис О’Коннор из граммофона несутся ирландские джиги или рилы, а мальчики и девочки танцуют по всему залу и дрыгают ногами, прижав руки к туловищу. Миссис О’Коннор – дородная женщина, и когда она останавливает пластинку, чтобы показать движения, у нее весь жир от подбородка до щиколоток ходит ходуном, и я думаю: как же она умудряется танцы преподавать? Она подходит к маме и говорит: так, это малыш Фрэнки? Думаю, у нас имеются задатки танцора. Ребятки, у нас имеются задатки танцора?

Да, миссис O’Коннор.

Миссис О’Коннор, говорит мама, я принесла вам шесть пенсов.

Ах да, подождите минутку, миссис Маккорт.

Она ковыляет к столу и возвращается, держа в руках голову негритенка, у которого курчавые волосы, большие глаза, огромные красные губы и разинутый рот. Она велит мне положить шесть пенсов ему в рот, только быстро, а то негритенок укусит. Все мальчики и девочки смотрят и тихонько улыбаются. Я кидаю шесть пенсов, и рот захлопывается, но я успеваю одернуть руку. Все смеются, но я знаю, что им хотелось бы, чтобы я попался. Миссис О’Коннор ахает и хохочет, и говорит моей маме: вот смеху-то, правда? Да, смеху-то, соглашается мама. Она велит мне вести себя хорошо и вернуться домой в ритме танца.

Я не хочу оставаться у миссис О’Коннор, которая сама не могла взять шесть пенсов и смотрела, как негритенок мне руку едва не оттяпал. Не хочу становиться в ряд с мальчиками и девочками, выпрямив спину, прижав руки к туловищу, смотреть перед собой, не глядеть вниз, работать ногами, смотрите на Сирила смотрите на Сирила, и вот он Сирил разодетый в желто-оранжевом килте, и медальки звенят, медальки за то медальки за се, и девчонки-то Сирила обожают, и миссис О’Коннор Сирила обожает, ведь он ей славу принес не так ли, и она не правда ли научила его всему что он знает, о танцуй Сирил танцуй о Боже, и он плывет по комнате, как ангел небесный, а ну не хмуриться Фрэнки Маккорт чего такой кислый, танцуй Фрэнки танцуй, Христа ради шевели ногами, раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь, раз-два-три и раз-два-три - Мора, помоги же Фрэнки Маккорту, у него заплетаются ноги, помоги ему, Мора.