Прах и пепел

Зина забрала высохшее бельё и пошла одеваться. Удачно как попала, нигде ждать не пришлось. Ну да, собрания же сегодня, не все стирать пошли. Теперь в гладильню. Туда свободно кто хочет заходят, туда в одной рубашке не стоит.

И здесь её встретили охами и ахами насчёт серёг. В гладильню-то и с колечком можно бы было, но уж оставила, так что теперь…

– Когда ж это вы слюбиться успели?

Зина рассмеялась, изображая смущение. Не рассказывать же, что и не было ничего: засмеют.

– Или свёл вас кто?

– Да, – задумчиво кивнула Зина. – Можно сказать и так. А то и… само собой как-то всё. Поговорили раз, другой, ну и… к коменданту пошли отсек просить, а он упёрся. Без бумаги не даёт отсека. Ну и…

– Да уж, в самом деле, само собой.

– Вот. И не думала, не гадала, а получилось…

– Ну, на счастье тебе, Зин.

Влажная ткань шипела под утюгами. И голоса здесь звучали как-то тише, приглушенней, чем в мытьевой или полоскальне. Может, оттого, что перекрикивать воду не надо.

Зина тщательно отгладила рубашки, аккуратно расправляя воротнички, манжеты и клапаны. Как ещё мама учила на отцовских рубашках. И трусы. Глаженое надевать приятнее высушенного. А теперь Катино. И своё. Хорошо, хоть такую малость удалось летом купить и в Хэллоуин, будь он неладен, сберечь. Многие вон, в чём были, в том и выскочили. Ну, вот и всё.

Она выключила утюг, собрала вещи в аккуратную стопку.

– Счастливо тебе, Зин.

– Удачи тебе.

– Спасибо, и вам удачи.

После жара прачечной и гладильни во дворе показалось очень холодно. У столовой уже на молоко собираются. А её-то как? Зина побежала в барак. И прямо у входа столкнулась с детьми.

– Ма-ам! – просиял, увидев её, Дим. – А мы на молоко идём!

– Ага! – подхватила Катя.

Вышедший следом Тим улыбнулся ей.

– Ну и хорошо, – заулыбалась Зина. – Димочка, осторожней, а то я уроню. Оно всё чистое. Идите с папой. Я вещи уложу и приду.

Стоя на крыльце, она посмотрела им вслед. Тим вёл их за руки и из-за маленького роста Кати слегка сгибался в её сторону. Зина счастливо всхлипнула и побежала в отсек.

Здесь было всё чисто и убрано, койки заправлены. Зина разложила выстиранное и выглаженное в тумбочке, скинула платок, быстро расчесала и закрутила в узел волосы. Достала коробочку, вынула и надела колечко. Поглядела на него, поворачивая руку, чтобы камушки в цветочке блестели и искрились. Красота-то какая! Заглянула в стоящий на тумбочке пакет. Два апельсина ещё. Ну, это после ужина, на ночь. Беды от них не будет. И лоточки все Тима в пакет сложил. Вот и хорошо. Пусть так и лежат. Пакет тоже хороший, из плотной бумаги, форму держит и под корзинку сделан. И положить много чего можно, и на виду поставить не стыдно. Зина ладонями проверила, как лежат волосы, надела куртку и повязала платок фасонным запахом. Всё ж-таки… нечего ей чумичкой ходить, себя уродовать, не старое время, когда от надзирателей красоту прятали. И чтоб Тиме было не стыдно рядом идти.

Она ещё раз оглядела их отсек и побежала во двор.

Народу было меньше обычного. Ну да, собрания же. Не поймёшь сразу, правда, но вроде с холостяками уже закончили, а мелюзги совсем не видно. А у столовой, как всегда, родители. Зина выглядела своего – ага, вон стоит, с Морозами разговаривает – и подошла. И, как и Морозиха своего держит, так и она, встав рядом с Тимом, взяла его под руку. И стала слушать.

– Свой дом, может, и хорошо, – говорила Женя, – но ведь это очень большие расходы. И времени он много отнимает.

– Я тоже так думаю, – кивнул Тим, мягко прижимая к своему боку локоть Зины. – Чтобы дом был домом, только им и надо заниматься. И ещё. Я думаю… Свой дом в городе – это на окраине, хорошо, если работа рядом будет. А если нет? И город большой. У меня уже так было. Жил на одном конце, работал на другом. Очень неудобно.

Эркин кивнул.

– Да, больше проходишь, чем наработаешь.

Сообразив, о чём речь, вступила и Зина.

– Конечно, квартира лучше. А если ещё и весь дом хороший…

– Да, – подхватила Женя. – Квартира, безусловно, лучше. С водопроводом, отоплением…

– Да уж, – согласилась Зина. – Пожить уж по-человечески.

Разговор был очень приятный и интересный. И время прошло незаметно. Они только-только начали считать, сколько ж комнат нужно, чтоб было по-людски, как положено. А это, как объясняла Женя – у неё в колледже даже предмет такой был, по домоводству – сколько человек, так столько и комнат, да ещё общие, вот им, к примеру, если по этим правилам, четыре комнаты нужно. Но три-то уж точно. Спальня, детская и большая общая. Чтоб не есть, где спят, и у Алисы своя комната. Но тут открылась дверь столовой, и во двор с весёлым шумным гомоном повалили дети. И почти сразу же не менее шумно появились с собрания подростки.

– Ну, сейчас и мы пойдём, – сказал кто-то.

Зина привычно поправила платок на Кате и воротник пальто у Дима.

– Ну вот, папа сейчас на собрание пойдёт, а мы погуляем.

На последних словах голос у неё дрогнул. Тим внимательно посмотрел на неё, улыбнулся.

– Мы пойдём вместе. Они и одни погуляют.

– Да-а? – Дим хитро сощурил глаза. – А Алиску вон берут. И Никитку с Витькой.

– Ага, – немедленно подтвердила Катя.