Прах и пепел

Семейный барак, взбудораженный сегодняшними событиями, уже спал.

Утро было солнечным, но холодным. Сразу после завтрака, вернее, ещё даже вторая смена не закончила, а два грузовика и две бригады грузчиков были наготове. Тим обошёл свой грузовик, пиная ботинком покрышки. На всякий случай. Вчера он и вызвавшийся быть вторым шофёром низкорослый, но жилистый мужчина, как его, да, Сёма, Семён Корсик, облазили, осмотрели, чуть ли не вылизали оба грузовика в лагерном гараже. И всё равно. Мало ли что… Семён сделал то же самое. Обойдя свои машины, они переглянулись, отошли на пару шагов, встали рядом и закурили. Рядом с ними встали шестеро грузчиков. По трое на машину. Чтоб загружать обе сразу, а не по очереди. Чолли, у пожарки в яростной, правда, словесной схватке – о том, что бывает с визой после драки, все знали – выругавший себе право поехать, стоял рядом с Эркином. Третьим в их бригаде был Иван Абросимов, кряжистый, стриженый наголо при санобработке мужчина, отец четырёх детей мал-мала меньше. Жена у него погибла в Хэллоуин, и уже в лагере он сошёлся с подселённой в его отсек семнадцатилетней девчонкой, малыши уже звали её мамой, а другие женщины Абросихой, но в канцелярии они ещё не записались. Сейчас она, держа на руках меньшую полуторагодовалую, стояла рядом с другими жёнами. Эркин взглядом нашёл Женю и улыбнулся ей. Женя кивнула ему. Дим смирно держался рядом с Зиной, как и велел ему за завтраком отец.

Подошла, держа в руках кожаную папку для бумаг, полная женщина в форме с майорскими погонами, а за ней солдат с автоматом.

– Однако, – хмыкнул кто-то из другой бригады.

Женщина быстро оглядела их зорким, всё замечающим взглядом.

– Доброе утро, – они ответили ей нестройно и дружелюбно. – Сразу к делу. Я – майор Берестова. В городе праздник, День Благодарения. Возможны любые провокации.

– Военная обстановка, понятно, – кивнул Абросимов.

Она строго посмотрела на него.

– Кто отказывается от поездки?

– Да чего там?! – дёрнул плечом высокий рыжеватый парень с толстыми, как у мулата, губами. – Не страшнее Хэллоуина. Поехали!

– Отказов нет? – Берестова ещё раз оглядела их и кивнула. – Тогда по машинам. Денис Иванович, вы во второй.

– Есть! – козырнул солдат.

Тим подбежал к своей машине, открыл дверцу перед Берестовой, захлопнул и быстро занял своё место. Что он едет первым, решили ещё вчера. Корсик в Атланте впервые, а он-то город знает. Когда он сел, Берестова достала из папки план Атланты – явно из путеводителя для туристов – с намеченным карандашом маршрутом и протянула ему.

– Разберёшься?

– Да, мэм, – вырвалось у Тима по-английски, и, досадуя на себя, он повторил по-русски. – Да, майор.

– Отлично, – она улыбнулась. – Поехали.

Тим мягко стронул машину с места и поехал к раскрывающимся перед ними воротам.

– Па-ап! – донеслось до него. – Мы тебя ждём, возвращайся!

Тим молча кивнул. Конечно же, он вернётся.

Когда ворота закрылись, Зина со вздохом сказала Жене:

– Господи, да пропади они пропадом, фрукты эти. Лишь бы обошлось всё.

– Да, – согласилась Женя. – Лишь бы они вернулись.

Возле столовой возникла шумная толкотня: в третьей смене много новеньких, но никто из женщин не оглянулся. Они стояли по-прежнему, и дети не бегали вокруг и не кричали, как обычно, а смирно стояли рядом с матерями, держась кто за руку, кто за юбку.

– Что ж, так и будем стоять? – тряхнула головой жена Корсика. – Дела-то за нас никто не сделает.

– Не до дел, – покачала головой Зина, – сердце не на месте.

– Да уж, – кивнула низенькая и круглая из-за толстого платка поверх куртки женщина с младенцем на руках. – Какие уж тут дела.

Разговор шёл по-русски, и жена Чолли, не понимая ни слова, только молча переводила большие испуганные глаза с одной говорившей на другую.

– Так и будете стоять? – хмыкнул проходивший мимо комендант.

– А ты нам кресла поставил?! – неожиданно бойко ответила Абросиха и уточнила: – Ковровые.

Немудрёная шутка вызвала общий смех, комендант с улыбкой покрутил головой и пошёл дальше. Смех разрядил напряжение.

– Ну что, – Женя посмотрела на жену Чолли и перешла на английский. – Где б сердце ни было, а дела делать надо.

– Я ж и говорю, – кивнула жена Корсика и продолжила по-английски: – У меня вон стирки на полдня.

– Да, – кивнула жена Чолли и робко добавила: – мне вот с ним, – она качнула прижатого к груди младенца, – к врачу надо.

– Женя, а ты куда? – спросила Зина.

– Я в административный, в отдел занятости, – улыбнулась ей Женя. – Погода хорошая, – она поправила Алисе шапочку, – до обеда пусть погуляет.

Так, договариваясь, кто с кем и куда, они разошлись. В самом деле: психуй, не психуй – ничем они своим мужьям не помогут. Детей, кто чуть постарше и одеты получше, отправили гулять, остальных в барак. А им – кому на стирку, кому к врачам, и самой, и с детьми… Зина подумала было пойти с Женей, но… что она без Тимочки выбирать будет? Его работа денежнее, ему и смотреть. Подсобницей она везде устроится, а Тимочка – шофёр. И автомеханик. Вот пусть и решает, а уж они за ним поедут. Муж – иголка, а жена – нитка, а не наоборот.

– Зина, – окликнула её Женя. – Пойдём?