Прах и пепел

Он невольно вздрогнул, беззвучно ругая себя и сжимая пистолет в кармане, и повернулся к тихо подошедшей золотоволосой женщине в светлом плаще.

– Слушаю вас.

– Вы, – она улыбнулась, – вы узнаёте меня?

– Вера… Вера Алова, так?

– Да. Извините, я помешала вам, но я хотела сказать, хотела, чтобы вы знали.

– Да?

– Я ни о чём не жалею.

Бурлаков понимающе кивнул.

– Да, вам нелегко.

Она пожала плечами.

– Я пошла на это вполне сознательно. В конце концов, жизнь дороже. Там у меня оставалось слишком мало шансов, – она улыбнулась. – Всё-таки хочется не только жить хорошо, но и просто жить.

– Да, разумеется, вы правы, Вера. Вы уже решили, куда уедете?

– Какой-нибудь большой город, – Вера улыбнулась уже веселее. – Среди множества легче затеряться. Вы же знаете это. Найду себе работу попроще, жильё поскромнее и стану тихой незаметной горожанкой, одной из миллионов.

– Вы слишком красивы, чтобы стать незаметной, – улыбнулся Бурлаков. – Даже среди миллионов.

– Спасибо, Игорь Александрович, – негромко рассмеялась Вера.

Шум голосов затихал, мужчины стали расходиться. Вера вздохнула.

– Ещё рас спасибо, Игорь Александрович, и… спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Вера.

Оставшись один, Бурлаков вытащил сигарету и закурил. Да, у каждого своё… свои проблемы и решения этих проблем. Любая проблема решаема. Кроме смерти…

Вдалеке мимо прошло ещё несколько мужчин, разговаривая между собой.

– Завтра не проспи.

– Так после ж завтрака поедем.

– Точно, жратву не проспишь.

– Машину я проверил. Порядок.

Бурлаков догадался, что это вызвавшиеся ехать за фруктами. Говорили по-русски, изредка вставляя английские слова. В ночной тишине голоса звучали гулко и разносились далеко, да никто особо и не скрывался.

Тим был уверен, что все уже спят, но к своему удивлению, обнаружил всех своих бодрствующими. Дети, правда, были в койках.

– Пап! – Дим вскочил на ноги на постели. – Ты пришёл!

– А как же иначе? – улыбнулся Тим. Посмотрел на Дима, на сидящую на своей койке Катю, на Зину с шитьём в руках, бессмысленным при ночном освещении. И спросил по-другому: – Почему вы не спите?

Зина сунула узелок в тумбочку.

– Тебя ждали, – просто ответила она. – Ты устал, поди?

– Нет, – догадался о смысле последнего слова Тим, снимая куртку. – Всё в порядке.

К его удивлению, Зина взяла её у него и сама повесила. Дим вдруг пробежал по постели и ткнулся в блестящую кожу лицом.

– Пап, маслом пахнет! Здоровско! Кать, понюхай!

Катя вылезла из-под одеяла, но Зина перехватила её и уложила обратно.

– Чего это вы разбегались? А ну, спать оба!

Дим со смехом барахтался в её руках, пока она засовывала его под одеяло.

– Совсем разошлись. Иди, умывайся, Тима, я их уложу сейчас.

Тим кивнул и взял полотенце, но медлил у занавески, глядя, как Зина укладывает детей, подтыкает одеяла…

– А папа меня на ночь целует! – заявил Дим.

– И меня, – пискнула Катя.

– И я вас поцелую, – Зина поцеловала обоих. – Ну вот, а теперь спите и хорошие сны смотрите.

– А папа? – вдруг подала голос Катя.

Зина с улыбкой посмотрела на Тима. И Тим так же, как и днём, нагнулся и поцеловал их. Скачала Катю, а потом Дима. Просто потому, что стоял ближе к Катиной койке.

– Ну вот, теперь всё правильно, – вздохнул Дим, засыпая.

Тим посмотрел на Зину. Она стояла между койками, свесив руки вдоль тела и слегка склонив набок голову. Тим сглотнул внезапно подступивший к горлу комок.

– Я… я сейчас.

Зина кивнула, и её серёжки блеснули в синем сумраке ночного барака.

В уборной, несмотря на позднее время, было людно. Шумно фыркал, умываясь, молодой светловолосый парень в аккуратно заштопанной рубашке. Тим его ещё не знал. Больно молодой для семейного, хотя… Не лезь в чужие дела, пока они тебя не касаются, – остановил себя Тим. В углу обтирался, как всегда, до пояса Мороз. Седой мужчина в армейской рубашке и рядом с ним щуплый подросток. Ещё кто-то. Тим никого особо не разглядывал: незачем. Он тщательно, дважды намыливая, оттёр руки, умылся.

– До завтра, – бросил, проходя мимо, Эркин.

– До завтра, – ответил Тим, не оборачиваясь.

На ходу расправляя полотенце, Эркин прошёл в свой отсек. Нюся уже легла – придя со двора, он застал её беседующей с Женей – а Женя расчёсывала волосы. Эркин повесил полотенце и сел рядом с Женей. Она улыбнулась ему.

– Договорились до чего?

– Так, – пожал плечами Эркин. – Кто куда и всё такое.

Женя посмотрела на спящую Алису.

– Не знаешь, фрукты будут завтра продавать или в пайке выдадут?

– Никто не знает, – покачал головой Эркин. – Но, Женя, деньги у нас есть.

– Да, – кивнула Женя, – ты прав, конечно. На этом экономить нельзя.

Эркин осторожно тронул прядь её волос, приподнял на ладони и погладил другой ладонью. Женя улыбнулась, и Эркин уже смелее собрал её волосы двумя руками и зарылся в них лицом, вдохнул такой знакомый, такой… родной запах. Почувствовал руку Жени на своей голове и замер.

Как он оторвался от Жени, как у него хватило на это силы… Эркин уже залез на свою койку, разделся и лёг, закутался в одеяло, а его руки и лицо всё ещё ощущали волосы Жени, её запах… И засыпал он, ни о чём уже не думая и ни о чём не беспокоясь.