Практическая адвокатура в принципах римского права

Первый хлебный закон относится к деятельности народного трибуна Гая Семпрония Гракха и датируется 123 годом до н. э. Эти законы просуществовали несколько столетий. В трудные времена происходила и бесплатная раздача хлеба. Другим проявлением гуманности стала другая реформа братьев Гракхов – Тиберия и Гая – в их попытке перераспределить государственные земли в пользу беднейших римлян. Реформа окончилась убийством обоих братьев и так и не была доведена до конца. Вместе с тем она стала последней поворотной точкой, с которой началось скатывание республики к олигархии, закончившейся «триумвиратом Цезаря – Красса – Помпея», гражданской войной, диктатурой Цезаря и после его гибели – снова гражданской войной и, наконец, принципатом Августа – первого императора Римской империи.

Прошли 2000 лет, и мы снова сталкиваемся с тем же явлением. Те законы, которые подчас принимаются в нашей стране и других государствах, отнюдь не смотрят в будущее и не основаны на разуме и дальнем стратегическом расчёте. Их задача – решение текущих нужд олигархических групп, манипулирующих охлосом в своих интересах. Народ не воспринимается правительством как объединение свободных людей, личностей, а как, к сожалению, скотская масса – объект для манипуляций и помыкания. Мы также переживаем кризис сельских районов и массовую миграцию людей в города, которые, как и Рим начала нашей эры, становятся переполненными пролетариатом, жаждущим отнюдь не духовного и интеллектуального развития.

Но вся история Древнего Рима показывает нам с высоты двух тысячелетий, что в конце этой дороги – упадок и смерть государства. Так стоит ли второй раз наступать на одни и те же грабли?

Великий Цицерон и его «партия гуманности», а также ход последовавшей истории уже определили, что без общедоступного образования, без императива духовного развития государство умирает. Понимание хрупкости человека побудило римлян прямо высказать положение о том, что человек для другого человека священен (homo homini sacer est)¹⁵⁶. Современный русский философ Инна Титаренко в своей статье «Истоки Просвещения: от Древнего Рима к Европе XVIII века» совершенно правильно пишет: «Научный и технический прогресс не в силах сам по себе способствовать установлению между людьми согласия и обеспечению их счастья»¹⁵⁷.

Более того, добавим: научно-технический прогресс в нашей жизни играет роль усилителя, рычага в любых социальных процессах. И то, что ранее грозило сотнями и тысячами жертв, сейчас уносит миллионы. Прогресс усиливает отнюдь не только позитивные, но в равной, а часто и в большей степени негативные явления в обществе (разрушительную силу оружия, охват хищнического освоения природы и т. д.).

Цицерон прямо противопоставляет достижения разума и достижения власти, желудка и в этом сравнении за разумом признаёт первенство, рассуждая об этом предмете в «Тискуланских беседах»¹⁵⁸:

«Я возьму маленького человека из того же города, жившего много лет спустя, вызвав его к свету от его песка и трости, – это Архимед. Когда я был квестором, я отыскал в Сиракузах его могилу, со всех сторон заросшую терновником, словно изгородью, потому что сиракузяне совсем забыли о ней, словно ее и нет. Я знал несколько стишков, сочиненных для его надгробного памятника, где упоминается, что на вершине его поставлены шар и цилиндр.

И вот, осматривая местность близ Акрагантских ворот, где очень много гробниц и могил, я приметил маленькую колонну, чуть-чуть возвышавшуюся из зарослей, на которой были очертания шара и цилиндра. Тотчас я сказал сиракузянам – со мной были первейшие граждане города, – что этого-то, видимо, я и ищу. Они послали косарей и расчистили место. Когда доступ к нему открылся, мы подошли к основанию памятника. Там была и надпись, но концы ее строчек стерлись от времени почти наполовину. Вот до какой степени славнейший, а некогда и ученейший греческий город позабыл памятник умнейшему из своих граждан: понадобился человек из Арпина, чтобы напомнить о нем.