Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

Напомню, что такая невинная и милая вещь, как проект «Старые песни о главном», была впервые нам с вами показана на 1996 год. Первая их серия как раз имитировала фильм «Кубанские казаки». Это была та рамка, в которой они там пели и плясали. Напомню, наступал 1996 год, год президентских выборов. Даже опасность конкуренции с коммунистами на тогда еще достаточно свободных выборах не напугала наших с вами идеологов и сценаристов. Это не остановило их от того, чтобы устроить такую вот красивую, веселую ползучую реабилитацию одного из самых страшных периодов страшной советской власти. Это именно то, что называется нормализацией: смотрите, это не страшно, это даже приятно. Над этим можно пошутить и по-доброму улыбнуться. Вот когда начался этот процесс.

Напомню еще одну из ранних публичных акций этого рода. В 2008 году — опять же, казалось бы, совершенно в другую политическую эпоху — был такой телевизионный проект — «Имя Россия», 100 величайших россиян. Идея была заимствована у проекта BBC «Hundred Greatest Britons», 100 самых великих британцев, но сделано все было на свой манер. Телезрителю предлагалось выбрать 100 самых выдающихся исторических деятелей, из них потом должен был остаться один финалист. Напомню, какими большими усилиями и как упорно создавалось представление о том, что «на самом деле» в народном голосовании победил Сталин, но поскольку это было бы безобразие и нехорошо, то что-то подкрутили на «Первом канале», и победил Александр Невский.

Как на самом деле шло это голосование? Теперь, с накопленными с той поры опытом и знаниями, мы приблизительно себе представляем, как происходит так называемое народное волеизъявление, особенно в телевизоре. Но тут мы увидели, может быть, впервые наиболее выпукло эту самую модель: «Они хотят своего Сталина, а мы, власть, еще как-то потихоньку отгораживаемся от этого. Мы еще их как-то слегка успокаиваем».

Довольно похожая история с якобы массовыми голосованиями была в 2013-м, когда на канале ВГТРК нужно было выбрать 10 видов России, 10 картинок, пейзажей, исторических зданий, которые должны были ее характеризовать. Тогда, как мы помним, амбициозный региональный лидер организовал такое голосование, что должна была победить мечеть «Сердце Чечни». И тут уже федеральные власти обнаружили себя в этом положении, и пришлось опять что-то подкручивать, чтобы победил Коломенский кремль. Тогда амбициозный региональный лидер обиделся на операторов связи «Билайн» и «Мегафон», в республике их отключили и даже офис яйцами закидывали, большое возмущение было по этому поводу. Это к вопросу о том, как такого рода вещи организуются и для чего это на самом деле делается.

Мы с вами должны смотреть правде в глаза и осознать, что мы имеем дело с государственной пропагандой и с государственным навязыванием определенных представлений о нормальном, приемлемом, хорошем, славном, великом и выдающемся. Эти представления находят отклик, поскольку они высказываются от имени власти и поскольку они опираются на некие действительно существующие запросы.

Всенародной потребности в авторитаризме не наблюдается

Как можно сформулировать эти запросы — ту реальность, которая лежит под «рейтингом Сталина»? Впервые этот вопрос мне задали на одном из мероприятий Фонда Бёлля в Берлине: «Как у вас народ может любить Сталина?» Когда такой вопрос перед тобой ставится прямо, то начинаешь понимать этот низовой запрос на специфически понимаемую справедливость, этого парадоксального антиэлитного Сталина, которого имеют в виду те, кто говорят: «Сталина на вас нет». Сталин как бич номенклатуры, Сталин как борец с сильными и богатыми за бедных и простых людей. Мы сейчас не говорим о том, насколько это представление является мифологизированным и диким, но тем не менее оно есть. Многие люди, которые говорят это, имеют в виду именно апелляцию к строгому закону, порядку, равенству, к некой первобытной апостольской простоте.

Грех, особенно ученым, цитировать разговоры с таксистами, но мне тоже приходилось слышать, что у Сталина была одна шинель, одни сапоги, а нынешние вон как живут, вон что себе позволяют. То есть этот антиэлитный запрос здесь явно заложен. Но само представление о том, что в принципе есть к чему апеллировать, что это можно, нормально и безопасно, задан, конечно же, машиной государственной пропаганды.

Давайте посмотрим, насколько многодесятилетняя работа этой государственной пропагандистской машины имеет успех. Вот самый простой, базовый вопрос от «Левады»: «Как вы лично относитесь к Сталину?» Посмотрите, как идет динамика с 2001 по 2015 год. Сказать, что произошли какие-то радикальные изменения, резкий рост уважения, восхищения, симпатии нельзя — не видно этого.