Практическая стилистика

Заканчивая чтение этого предложения, мы воспринимаем сочетание «и своих деловых качеств» как совершенно неожиданный и даже неосмысленный довесок. Неизвестно, к чему его отнести — он как бы вне конструкции. Стилистически правильно было бы использовать иной порядок слов: «помогут читателям выявить сильные и слабые стороны — свои и своих деловых качеств». Но тут выясняется окончательно, что разграничение в исходной фразе «свои сильные и слабые стороны» и «своих деловых качеств» странно, алогично. Разве «свои деловые качества» не объемлются более широким понятием «свои сильные и слабые стороны»? Почему же соответствующие словосочетания разделены союзом «и»? Следовало бы дать более четкое противопоставление различаемых понятий (если оно оправданно).

Как устранить ошибку?

Ключ. Возможный вариант исправления: «…помогут читателям в самооценке сильных и слабых сторон своей личности, своих деловых качеств».

1.4.2. Выявление ошибок рассогласования: два подхода.

Известный языковед и методист А.Н. Гвоздев написал замечательную статью «Об одной проблеме стилистики (Случаи стилистической дефектности конструкций, соответствующих целям автора и отвечающих нормам языка)». Впервые она опубликована после смерти автора в сборнике «Вопросы русского языкознания» (Саратов, 1961). В этой статье А.Н. Гвоздев как бы подводил итог своим многолетним исследованиям по увлекательной, многоаспектной проблеме неоднозначности, высвечивающей весь механизм речевой коммуникации.

«При оформлении мыслей, — подчеркивал исследователь, — встречаются своего рода подводные камни, которые могут не привлечь внимания говорящего или пишущего и, будучи незамеченными автором, вызвать те или другие затруднения в понимании сказанного или написанного. Это связано с тем, что в подобных случаях мысль автора получает достаточно точное выражение и создается впечатление, что нет поводов для поисков какой-то другой ее передачи… И все же такая конструкция требует пересмотра и замены, если она оказывается двусмысленной и, помимо вложенного в нее значения, имеет другое, в данном случае неподходящее значение [которое, добавим, оказывается для читателя первым или единственным].

Обнаружение омонимизма, — продолжал А.Н. Гвоздев, требует другого направления в анализе и оценке языкового материала, чем это имеет место при выражении мыслей. Для этого требуется развитая наблюдательность в отношении языковых средств и их функций, умение стать на положение слушателя или читателя и сосредоточиваться на тех возможностях понимания, которые допускает данный языковой материал. Такое переключение в отношении к изложенному представляет совершенно особую задачу по сравнению с выражением мыслей… Выработка такого подхода представляет своеобразный вид стилистической опытности».

Сходное положение формулировал другой известный филолог — Б.В. Томашевский:

«Подбирая слова так, чтобы они соответствовали тому, что хотел сказать говорящий, нужно задать себе вопрос: только ли го, что задумано, может быть выражено данными словами? Фразу следует строить так, чтобы она не допускала никакого иного толкования, кроме того, которое необходимо. Это и есть требование однозначности выражения, требование отсутствия двусмысленности» (Томашевский Б.В. Стилистика. Л., 1983. с. 15).

Постановка проблемы речевой неоднозначности, разведение двух точек зрения — автора и читающего, осознание необходимости «переключения в отношении к изложенному» в высшей степени важны и плодотворны. Однако каков реальный механизм поиска ошибки, ее распознавания?

А.Н. Гвоздев, Б.В. Томашевский и др. считают, что, стремясь к ясности, надо всмотреться в текст и определить: что еще, кроме вложенного в него смысла, он может значить. Между тем психологически дело обстоит иначе: надо возможно правильнее и точнее зафиксировать неверный смысл, который непроизвольно возникает при первоначальном восприятии текста. Есть случаи, когда текст (его отрезок) может иметь не два, а три, четыре и более смыслов. Но при распознавании ошибок рассогласования оценивающего интересует (должен интересовать) прежде всего тот смысл, который наводится, актуализируется при первоначальном восприятии. Есть и такие случаи, когда текст хотя и допускает два толкования, но второй «возможный» смысл при восприятии реально не возникает и поэтому для читателя как бы не существует (в таких случаях предложение, естественно, нет необходимости исправлять). Здесь проясняются два подхода к выявлению ошибки; либо от разнообразия «возможных» смыслов, либо от фиксации единственного смысла, непроизвольно возникающего при первоначальном восприятии текста. Экономнее, надежнее, естественнее — второй путь, он сразу выводит на ошибку. Этот метод и положен нами в основу анализа всех фактов рассогласования, т. е. нарушений ясности и точности речи.