Практическое демоноводство

— Потому что ритуал не получится, если они останутся слишком близко к свиткам. На самом деле, лучше будет, если вы вообще развяжете людей и отпустите — вместе с подсвечниками. Чтобы их здесь вообще не было. — Ложь казалась настолько очевидной, что Трэвис испугался — не испортил ли он все, столь явно подчеркивая значение подсвечников.

Рэчел уставилась на него, пытаясь сообразить, что к чему.

— Я не понимаю…

— Я тоже, — перебил ее Трэвис. — Но вся это — сплошная мистика. Не вам мне рассказывать, что демоны не особо подчиняются логике, — а тем паче если для того, чтобы их вызвать, брать заложников.

— Это Дух Земли! Он не демон. И я буду использовать его силу во благо.

Трэвис хотел было разубедить ее, но передумал. Жизнь Дженни и Эллиотов зависит от того, что Цап разыгрывает из себя доброго Духа Земли. Пока не окажется слишком поздно, то есть. Он свирепо взглянул на демона, и тот радостно осклабился в ответ.

— Ну? — повторил Трэвис.

Рэчел взяла сумку, отнесла ее вниз по склону и положила в нескольких футах от заложников.

— Нет. Еще дальше.

Она закинула сумку на плечо и прошла еще ярдов двадцать, затем обернулась к Трэвису:

— Сюда?

— В чем дело? — спросил Цап.

Трэвис, боясь спугнуть удачу, кивнул, и Рэчел поставила сумку на землю. Теперь подсвечники оказались на двадцать ярдов ближе к дороге, огибавшей холм, — к той дороге, по которой поедет Август Рассол, когда тут фонтаном забьет дерьмо.

Рэчел поднялась по склону.

— Теперь мне нужны бумага и карандаш, — сказал Трэвис.

— Они остались в сумке. — Рэчел снова спустилась к сумке.

Пока она ходила, Трэвис один за другим поднял пергаменты на вытянутых руках, считая до шести прежде, чем опускать их на землю. Он надеялся, что камера Роберта стоит под нужным углом, и заклинания видно хорошо.

— Вот. — Рэчел протянула ему карандаш и блокнот для стенографии.

Трэвис уселся по-турецки на траву и разложил перед собой пергаменты.

— Теперь сядьте и расслабьтесь, это займет некоторое время.

Он начал с пергамента из второго подсвечника, надеясь выиграть чуть больше времени. Греческие слова он переводил по одной букве — сначала рылся в памяти, вспоминая, как они читаются, затем — что значат слова. Закончив первую строку, он вошел в ритм и постарался притормозить.

— Прочти, что он написал, — потребовал Цап.

— Но здесь же только одна строчка, — возразила Рэчел.

— Читай.

Рэчел взяла у Трэвиса блокнот и прочла:

— Обладая Властью Соломона, я взываю к расе древних, что ходила по земле до человека… — Она остановилась. — Пока все.

— Это не тот пергамент, — сказал Цап. — Трэвис, переводи другой. Если и на этот раз окажется не тот, девчонка умрет.

— Это последний раз, когда я покупал тебе комиксы про Монстра-Печенюшку, чешуйчатый урод.

Трэвис неохотно пошелестел пергаментами и принялся переводить то заклинание, что семьдесят лет назад произнес в часовне Святого Антония.

* * *

Перед Говардом Филлипсом на земле лежали два моментальных снимка пергамента. В блокноте он записывал перевод, а Август Рассол и Джан Ген Джан заглядывали ему через плечо. Роберт не отрывался от объектива.

— Его заставили поменять пергаменты. Видимо, он начал переводить не тот.

— Говард, а ты какой переводишь? — спросил Рассол.

— Пока не знаю. У меня готово только несколько строчек. Этот кусок на латыни сверху, должно быть, просто обращение к читателю, а не само заклинание.

— Ты не можешь просто пробежать по нему глазами? У нас нет времени делать ошибки.

Говард прочел написанное.

— Нет, это не то. — Он вырвал листок из блокнота и начал заново, глядя на второй снимок. — На этом, кажется, — два заклинания покороче. Первое — то, что дает силу джинну. Здесь говорится о расе древних. Которая ходила по земле еще до человека.

— Это оно, — сказал джинн. — Переводи тот, на котором два заклинания.

— Давайте быстрее, — шепнул Роберт. — У Трэвиса готово уже полстраницы. Гас, я поеду в кузове, потом соскочу и заберу сумку с подсвечниками. Они ярдах в тридцати от дороги, а я двигаюсь быстрее тебя.

— Я закончил. — Говард отдал блокнот Рассолу.

— Записывай на обычной скорости, — сказал Роберт. — А воспроизведем на ускоренной.

Рассол поднес к лицу диктофон, держа палец на кнопке «запись».

— Джан Ген Джан, а так получится? То есть, записанный голос подействует так же, как живой, или нет?

— Лучше всего допустить, что да.

— Так ты не знаешь?

— Ну откуда мне знать?

— Роскошно, — вздохнул Рассол. Потом нажал кнопку и прочел в микрофон перевод Говарда. Закончив, перемотал кассету. — Ладно. Поехали.

— Полиция! Никому не двигаться!

Все повернулись на голос. На дороге у них за спинами стоял Ривера с 38-м калибром в руках. Стволом он водил по всей группе.

— Всем на землю, лицом вниз!

Все замерли на месте.

— На землю, живо! — Ривера взвел курок.

— Офицер, должно быть, это какая-то ошибка, — произнес Рассол, чувствуя, насколько глупо это звучит.

— Лечь!

Рассол, Роберт и Говард медленно и неохотно улеглись на траву. Джан Ген Джан остался стоять, матерясь по-арабски. Глаза Риверы расширились — над головой джинна замелькали голубые всполохи.

— Прекрати, — велел Ривера.