Практическое руководство по злу

Даже с той ясностью, которую придал мне лёд, я была измотана. Потребовалась каждая капля моих сил и способностей, чтобы пройти через бой с герцогом, получив всего три смертельных ранения — никогда раньше я не тратила так много энергии так быстро. Его сила не сделала меня лучше, на самом деле нет: я просто чувствовала, что слишком устала, чтобы не спать. Если бы я разговаривала об этом с Наследницей, я бы назвала то, что было сказано, позёрством, но зачем грёбаному Королю Зимы было выделываться передо мной? Он мог прикончить меня одной мыслью. Он был в лиге настолько выше моей, что даже попытка понять разницу между нами могла бы убить меня. И Рейнджер борется с подобными существами из спортивного интереса. Безжалостные Боги, каких монстров Блэк собрал под своим знаменем?

— Я слишком близка к могиле, чтобы играть в эту игру должным образом, — сказала я. — Я солгала, чтобы получить притязание. Вы собираетесь отказать мне?

Он рассмеялся. Это звучало как ветер в сухих ветвях, как кровь, замерзающая внутри всё ещё бьющегося сердца. Я чувствовала, как скрипят кости моей шеи, чувствуя себя такой хрупкой, что один щелчок мог их сломать.

— Это Зима, Кэтрин Обретённая, — сказал он. — Тебе принадлежит то, что ты убила.

— Тогда вы прекратите нападать на Марчфорд? — спросила я.

— Эта цель уже достигнута, — сказал король. — Теперь мы часть мечты, которую вы называете Кэллоу.

И это всё решило. Я добилась того, к чему стремилась, хотя и знала, что придётся заплатить. От того, как это произошло, у меня во рту остался неприятный привкус. Со мной с самого начала играло нечто настолько более опасное, чем я, что я не могла не получить никакого возмездия. Рычагов давления, которые, как я думала, у меня были, было достаточно, чтобы сохранить мне жизнь, но не более того — и нажатие на них, скорее всего, привело бы меня к смерти.

Я сидела там рядом с богом и готовилась совершить ошибку. Когда-то я думала, что потребность Масего всегда быть точным объяснялась тем, что он был Подмастерьем, но это было не совсем так. Теперь я верила, что у него была такая склонность до того, как он стал Подмастерьем. Лучница привела меня к великой истине: Именованные, как бы их ни звали, были чем-то большим. Мы были крупнее во всем, и когда мы росли, росли и наши недостатки.

Побуждения, которые были игнорируемы, когда мы были смертными, больше не были таковыми. Блэк всегда стремился к победе, невзирая на цену, Лучница всегда предавалась тому, что нравилось ей, а я? Когда-то я думала, что это моя безрассудная жилка переросла в недостаток, из-за которого меня убьют, но это было не совсем так. Дело было в том, что та часть меня, которая могла бы прикусить язык, была давно похоронена. Я открыла рот, понимая, что вот-вот совершу грубую ошибку. Потому что этот жалкий бог убил некоторых из моих людей, и я не могла оставить это без ответа.

— Вы убили моих людей, — сказала я. — Когда послали своих фейри в мой город.

— Ваши люди всё равно погибли бы, — сказал он. — Какая разница, было это моих рук дело или времени?

— Вы лишили их жизни, которую они могли бы прожить, — ответила я сквозь стиснутые зубы. — Вы забрали её у них. Долг есть долг.

— Их существование весило меньше, чем ветер, — сказал король. — Ничто не может быть взято из ничего.

— Это не сделка, Король Зимы, это клятва, — прошипела я. — Однажды мы встретимся снова. Ни завтра, ни в следующем месяце, ни в ближайшие десятилетия. После того, как ваша игра будет сыграна. После того, как я научусь убивать богов. В этот день я приду за вами.

— Ты сделаешь это? — удивился он.

Это не заняло и мгновения. Мгновение все было неправильным — настолько что вода в моих глазах замерзла. Я почувствовала, как кровь потекла по моей щеке, которая вообще ничего не должна была чувствовать. Моя больная нога, та, которая всё ещё хромала, когда я уставала, подвернулась и сломалась со звуком, похожим на треск сухостоя. Я услышала свист ветра, более оглушительный, чем сто тысяч гудков, и после вспышки боли, которая довела меня до грани потери сознания, я вообще ничего не слышала. Я подавилась собственным языком, когда мороз пробежал по моей коже, лишая меня последних чувств.

— Если бы я был принцем, — сказал мне Король, — я был бы принцем Холодного Солнцестояния. Кое-что из этого осталось даже под Короной Сухостоя.

Я была пленницей своего собственного тела, единственное ощущение, оставшееся у меня, — это ощущение его пальцев, приподнимающих мой подбородок.

— Я мог бы причинить тебе любую боль, которую ты когда-либо испытывала, и такую, о которой ты даже не можешь себе представить, — лениво сказал он. — Но ты бесполезна для меня сломленной. Достаточно и одного такого, порхающего вокруг.

Его большой палец пробежал по моей щеке, пока не остановился у меня под глазом, а другая его рука подошла к нему с другой стороны.

— Тебе нужно напомнить, Кэтрин Обретенная, — сказал он, — о разнице между храбростью и невежеством.

Король прищёлкнул языком.