(8)
(9)
(10)
При чтении «ДеЦаХ АДаШ БеАХаВ» отливают, еще три капли.
Рабби Иехуда дал этим казням такое обозначение (по первым буквам ивритских слов):«ДеЦаХ АДаШ БеАХаВ».
После отливания капель блюдце с каплями уносят и выливают, а бокал снова доливают».
Тут я привожу текст пасхальной Агады по переводу издательства «Маханаим». Смысл каждой казни понятен без особых комментариев, а вот смысл трех аббревиатур, составленных рабби Иехудой, глубок и сложен.
Существует письмо великого каббалиста рабби Шимона из Острополи с объяснениями этих сокращений. Скажу вкратце, что численное значение всех первых букв казней египетских составляет число ангелов-мучителей (малхей-хабала), которое Всевышний пошлет против врагов еврейского народа. При перестановке букв в аббревиатурах получаются «три неба нечистоты», откуда нисходят ангелы-мучители.
Итак, после чтения отрывка с казнями египетскими у нас в тарелке (или специальном тазике) остается вино, которое символизирует очень высокую степень Гнева Всевышнего. В современном мире обычно его выливают в раковину и раковину споласкивают. Однако в средние века евреи (если была к этому такая необходимость), собирали это вино и тайком выливали его перед домом какого-нибудь ненавистника евреев — местного антисемита, городского головы (если он притеснял евреев) и тому подобное. При этом над вином читали следующий отрывок из Агады (Псалмы 79:6–7; 69:25 и Плач Иеремии, 3:66):
«Излей гнев Свой на народы, которые не желают признать Тебя, и на царства, которые не призывают Имени Твоего; за то что пожрали они Яакова и жилище его разорили. Пролей на них ярость Твою, и пламя гнева Твоего пусть охватит их. Преследуй их в негодовании и истреби их из-под Небес Господних».
Считалось, что в течение года (до следующего Песаха) ненавистник евреев, против которого была проведена подобная церемония, умрет.
Обряд «излияния гнева» и сегодня остается очень действенным.
Другой обряд, проводимый против врагов, условно можно назвать «отрезанием головы Олоферна». Возможно, у него есть какое-то специальное название, но я о нем не слышал.
История эта уходит примерно во II век до новой эры, к Маккавейским войнам. Сирийские войска окружили Иерусалим и искали способ, как проникнуть внутрь. Город был окружен высокой, толстой, неприступной стеной, так что его лобовой штурм не мог обойтись без больших жертв.
Многие зажиточные евреи в то время поддерживали ассимиляционную политику, проводимую империей Селевкидов (таких евреев называли «митъявним», «огречившиеся»). Дочь первосвященника по имени Юдит пробралась в стан сирийских войск и пришла к полководцу Олоферну с сообщением, что она может провести сирийцев в Иерусалим через подземный ход. Олоферн поверил, так как немало богатых евреев мечтали о скорейшей капитуляции.
Юдит принесла Олоферну круг соленой брынзы, вызывающей жажду, и кувшин вина. Олоферн наелся соленого сыра, на радостях выпил всё вино, и захрапел. Тогда Юдит коротким мечом отрубила ему голову и, выйдя из шатра, показала эту голову окружающему войску.
Сирийские войска, которые к тому времени воевали уже 4 года и понесли немалые потери, в панике разбежались.
В честь этого события Ханука считается отчасти женским праздником. Так, во время горения ханукальных свечей женщины не должны выполнять никакой домашней работы. Кроме того, зажигание ханукальных свечей — одна из немногих церемоний иудаизма, которые проводят совместно и мужчины, и женщины. Мужчины зажигают свечи и произносят благословение, а женщины при этом присутствуют.
В средние века существовал обычай — одна из девушек должна была изображать Юдит. Люди собирались для зажигания свечей, и к ним выходила «Юдит», неся на блюде «отрубленную голову Олоферна». «Голову» делали либо из капусты, либо из теста, но обязательно придавали ей сходство с каким-то местным врагом евреев. После зажигания ханукальных свечей «голову Олоферна» бросали на пол и топтали ногами. Считалось, что до следующей Хануки враг евреев обязательно повидается с Олосферном…
Мне приходилось участвовать в подобной церемонии, проведенной против шейха Насраллы, главы террористической организации «Хезболла». Видимо, какой-то секрет оказался утерян, потому что к моменту написания этой книги Насралла еще был жив.