Прапорщики по адмиралтейству

«Волга» под ловкими руками рулевого сманеврировала, и со второго аппарата сошла следующая мина, вполне благополучно подорвавшаяся у борта пятитысячника, который под градом снарядов спешно отворачивал в сторону.

Я приказал прекратить по ним огонь (никуда они уже не денутся), и мы погнались за двумя другими судами, закидывая их снарядами. Точнее за одним, так как японцы бросились в разные стороны. Один из них горел, и мы его пока не трогали, гнались за четвёртым. А пока нагнали и отправили на дно, японцы с объятого огнём судна уже спешно уходили на шлюпках прочь. А судно взорвалось, оказалось, на нём перевозились боеприпасы. К счастью, от наших снарядов они не сдетонировали.

Когда мы вернулись к двум большим судам, одно уже затонуло, а второе ушло в воду по самую палубу – это был семитысячник, уже покинутый командой. Двух выстрелов хватило, чтобы отправить его на дно. Воздух внутри, видимо, был под высоким давлением, и когда снаряд пробил отверстие, изнутри буквально вырвался воздух, и судно камнем пошло на дно.

Я осветил ближайшие шлюпки с японцами прожектором, подошёл и выяснил, что за суда и какой груз у каждого, внеся данные в боевой журнал. Мы лишили японскую армию изрядной доли боеприпасов, которых им и так не хватало при таком активном наступлении.

За остаток ночи мы встретили только один двухтысячник с грузом продовольствия. Были ещё два дыма на горизонте, но вот-вот рассветёт, и я не стал рисковать. Хватит и этого на остаток ночи.

Как мы подали сигнал прожектором и сообщили в рупор, кто мы, команда сразу остановила судно. Наша молчаливая договорённость действовала: они бросают судно – я их отпускаю. На борту оказались привычные уже рис и засоленная рыба в бочках. Правда, было ещё несколько ящиков с прошлогодними овощами.

Это судно, покинутое командой, мы не стали сразу пускать на дно, а ушли вглубь Жёлтого моря. Там Альфа начал процесс перегрузки части припасов с судна в трюмы нашей «Волги». Кок был рад, особенно овощам и специям, найденным на борту. Треть груза взяли, а остальное…

Нет, не на дно. Перегонная команда отправилась на этом судне к Циндао. Офицер, командовавший судном, был моим вторым помощником, успевшим с начала войны из прапорщиков дорасти до поручика по адмиралтейству и получить две боевые награды – орде на Святого Станислава третьей и второй степени с мечами. Где на берегу живёт связник, он знал, передаст через него китайцу, что этот приз я продаю и что будут ещё, пусть готовится.

Я решил, что глупо отказываться от призов, если есть кому их продать. Правда, снова финансовый отдел флота будет мозги трепать, как обычно это было при продаже подобных трофеев (особенно за канлодку все кости мне перемыли), но отказываться не хотел. Призовые есть призовые, а тут живые деньги.

Команда меня поддержала, когда я, собрав её, объяснил своё решение, и я внёс информацию об этом в боевой журнал, а офицеры подписались. За пущенные на дно суда они ничего не получат, кроме морального удовлетворения, а вот вкус выплаченных призовых уже успели почувствовать все.

Приз ушёл к Циндао, время было десять часов дня, и мы на шестнадцати узлах направились к Японии. У Кореи пока всё, для всех следующей ночью мы будем работать у японских берегов. Получается, я теперь контролирую «Волгу» круглосуточно: днём с помощью Альфы, а ночью – с помощью Беты.

Днём мы уже не дёргались от дымов, а, наоборот, устремлялись к ним. Мне нужно было, чтобы японцы узнали меня и были уверены, что я иду к Японии. А на самом деле я планировал ночью вернуться к Корее, точнее к проливам.

Двоих мы нагнали и провели досмотр. Оба оказались нейтралами. Как по заказу, нагличане. Один порожний, после досмотра мы его отпустили. Зайцев засёк работу их станции, они сообщали о наших координатах: где нас видели и куда мы уходили.

Второе судно имело контрабанду, грузом были станки. Команда отказалась было уходить, но после двух выстрелов в районе ватерлинии сразу попрыгала по шлюпкам. Судно – на дно, шлюпки мы взяли на буксир и вскоре передали нагличан команде встреченного нами голландского парусника. Уйдя от парусника за горизонт, мы на полном ходу начали возвращаться по большому кругу.

А с темнотой уже пошли к проливам. Трижды за вечер видели дымы на горизонте, один явно принадлежал военному кораблю. Зайцев засёк работу четырёх военных станций не так далеко от нас, причём одним был явно английский крейсер, но мы, избегая дальнейших встреч, шли к проливам. С англичанами по призам я связываться не стал, проще на дно пустить.

Альфа уже отправился отдыхать, а Бета находился на мостике, когда в одиннадцать часов ночи, недалеко от проливов, в открытом море мы встретили такую дичь, от вида которой я радостно оскалился. Встретить подобную цель ой как нелегко.

Тут же была сыграна полная боевая тревога, и все офицеры собрались в штурманской, в которой на иллюминаторах было затемнение, а внутри горел неяркий ночник, чтобы мы видели друг друга.

Альфа был на мостике, вёл судно, пока Бета ставил офицерам судна задачи, поясняя ситуацию: