Пращуры русичей

Вадим, прикрываясь щитом, во главе нескольких десятков воев рубил тех, кто ещё оказывал сопротивление, некоторые люди Рюрика поняв, что обречены, побросали оружие, понадеявшись на милость победителей. Но те в пылу боя, порубили и их. Вся пристань была усеяна телами, и, осмотревшись, лишь только сейчас Вадим заметил, что не одни лишь гридни Рюрика лежат на берегу, истекая кровью. Простые новгородцы, бросившиеся тушить пожар, истыканные стрелами, и пробитые копьями и рогатинами, лежали вперемешку с дружинниками князя.

– Сколько ж мы своих то побили, не варяги то, наши, – подойдя к Вадиму, вымолвил Даньша, тяжело дыша. – Правое ли дело делаем, воевода? Что то не по себе как то, то же не русы, то мужичьё из местных.

– Лес рубят, щепу не жалеют, – зло огрызнулся Вадим, глядя на то, как у его ног, истекает кровью молодой светловолосый парень. – Мы Рюрика покарать пришли, стало быть и людей его жалеть нечего, ну а этим, считай не повезло.

Вадим со злобой сплюнул. Ему похоже так же было не по себе от содеянного. Управляемое им воинство, оказалось не только не обученным, но и почти не управляемым. Бывший воевода болгарского царя, не привык к таким ратникам.

Тем временем, возглавляемые мятежниками-купцами, воины громили дома княжьих приказчиков, верных ему бояр, которые со своими дружинами, пошли усмирять Старую Руссу. Запыхавшийся от длительного бега гонец, примчался на берег и кликал воеводу Вадима, не замечая, что тот, кого он ищет, стоит прямо у него за спиной.

– Ну, чего, дурень, разорался, тут я, – окликнул парня Вадим, снимая с головы шлем.

– Так велено звать тебя, воевода. Сам Ходота велел тебе в город идти.

– Ишь ты, посмотри какой прыткий, «велено», – зло усмехнулся Вадим. – Не слишком ли купец твой много загребает, не указ он мне покамест.

Парень в ответ на это пожал плечами, и, выпятив вперёд нижнюю губу, пробормотал.

– А чё, я такого сказал то? Не пойму я. То же Ходота.

– Ладно, не когда мне тебе сейчас растолковывать. – Вадим натянул на голову шлем, и, обращаясь к Даньше, крикнул. – Пойдём ка поглядим, что прочие вояки за дел наворотили! Эй, ты, а ну, показывай, куда там меня звали.

Парень, поняв, что последние слова относятся именно к нему, потрусил в сторону городских ворот. За ним двинулись Вадим с Даньшей и с полсотни их людей.

Шум внутри города по-прежнему не прекращался.

5

Вадим и Даньша застали Ходоту возле княжьего двора, купец орал на всех, включая Баву и Гостяту, которые виновато переминались с ноги на ногу. Неподалёку прикрывшись шитом, стоял Рубец, с перевязанной грязной холстиной головой. Из-под повязки сочилась кровь, но старый ворчун не обращал на неё внимания, а лишь пристально разглядывал княжьи хоромы, в которых укрылась последняя горстка сторонников Рюрика.

– Ну, чего у вас?

Вадим подошёл к Ходоте.

– Чего, чего, аль сам не видишь, заперлись они, из окон стрелы мечут, да так ловко, что уж троих ранили.

– Кто они то? Говорил бы ты толком, русы что ли, сколько их осталось? – Вадим тоже уставился на последний оплот княжьих союзников, прикидывая что к чему.

Ворота во двор были вынесены толстенным бревном, которое осаждающие бросили тут же неподалёку. Но сам дом был заперт, а сквозь приоткрытые ставни, из окон, время от времени летели стрелы. Несмотря на лёгкую победу на пристани, княжий дом сходу взять не удалось.

– Русы там, гридь Рюрикова, да видать не из простых, на охрану сына уж князь поставил так поставил. Не вои, звери, – нервно выкрикнул Ходота. Только сунулись мы, ворота вышибли, да попытались в дом ворваться, они как высыпали, щит к щиту встали, копьями ощетинились, и давай бить. Многих вон посекли, вон Сумнику стальной наконечник горло пробил, тут же преставился.

Вадим увидел тело одного из недавних сообщников среди прочих мертвецов, сваленных в общую кучу.

– Что же их как дрова то покидали? – вставил слово Даньша. – Прибрать бы их не мешало.

– Потом приберём, не до того сейчас, – вставил слово подошедший Рубец. – Что делать то будем, может и вправду дом поджечь, а то они нам пол рати положат.

В этот момент, вылетевшая из теремного окошка стрела, просвистела едва ли не возле уха Ходоты.

– Кого поджечь то, – отшатнувшись, рявкнул купец. – А коль княжич в дыму сгинет, чем тогда Рюрика стращать станем?

– Я сюда а за побратима отомстить пришёл, – сказал Вадим. – Я бы поджёг, и весь тут сказ.

– Он бы поджёг, – с ехидством вставил слово Ходота. – Ты уж реши для себя, воевода, что тебе надобно боле, за побратима отомстить, иль за стол княжий сесть? Была у нас задумка, так давай её и исполним, а не то ни города ни голов не сбережём. Думай, Вадим-воевода, как нам княжича из дому вытащить, да руссов, что его стерегут побить, на то мы тебя и звали.

Вадим недовольно покосился на купца, но возражать не стал.