«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Все сказанное выше прямо относится к нашему с Вами давнему спору о революции или эволюции (эту вторую часть Вашего письма я разобрал лучше, хотя и далеко не целиком). Скажу еще раз: я революции ненавижу не меньше, чем Вы. Но Вы, надеюсь, согласитесь, что за 30 лет, до последних двух недель, ни малейшей эволюции правительства и режима в СССР не было. В таких случаях ничего желать не остается, кроме революции (а практического значения ни наши желания, ни наши нежелания не имели и тогда, как не имеют и теперь, ― какая уж у нас, эмигрантов, не связанных с Россией, может быть практическая политика!). Теперь, по-видимому, есть эволюция. Возможно, что она, вопреки Николаевскому, серьезна. Кстати, права была Екатерина Дмитриевна: теперь и «Хералд Трибюн» сообщил, что о Сталине в советских газетах больше нет ни слова! Возможно и то, что это не серьезно и делается для временного усыпления американцев. Какие «практические» выводы для эмиграции, при таких условиях, напрашиваются? Я не стал бы теперь честно доказывать и твердить, что Маленков все врет, что он готовит мировую войну, что он и не думает ни в чем отрекаться от Сталина, ― не стал бы прежде всего потому, что я этого не знаю: может быть, врет и готовит войну, а может быть, и нет, ― все в истории бывало, от всего люди, иногда вполне неожиданно, отрекались. Но не стал бы я никак теперь и «поддерживать» Маленкова: мы никак тут не можем быть «оппозицией его величества»: и режим не такой, и во всяком случае еще весьма недавно Маленков совершал всевозможные злодеяния, и даже никто нас не зовет на странную роль «оппозиции Маленкова». Я именно говорил бы правду, как я ее понимаю: возможно, что злодей переменил политику, ― тогда, слава Богу: в мире всегда гуляли и теперь гуляют на свободе тысячи непокоренных злодеев, как, например, почти все бывшие деятели Гестапо, ― будет одним больше. Если он все возьмет назад, будем его разоблачать (хотя ему по-прежнему от наших разоблачений ни тепло, ни холодно). Будем ждать событий. Скажу о себе, меня они волнуют чрезвычайно, ― давно ничто так не волновало. Вполне допускаю, ― скоро окажется, что особенно волноваться не было оснований. Но я склонен думать, что могут последовать самые важные, самые необычайные события, вроде перехода власти к маршалу Жукову[1365] (уж его-то можно было бы и «приветствовать»). Немного опасаюсь, что его могут теперь назначить послом в С. Штаты, так как Эйзенгауер его любит и был бы рад такому назначению. Опасаюсь же потому, что Жукову теперь лучше быть в Москве в ожидании важных внутренних событий.

Мы получили очень милое письмо от А.Л. Толстой, она поправляется.

Шлю Вам самый сердечный привет.

Ваш М. Алданов

Статьи, пожалуйста, верните мне. Это письмо не конфиденциально, ― если хотите, покажите друзьям.

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-20.

В.А. Маклаков ― М.А. Алданову, 10 апреля 1953

Париж, 10 Апреля [1953[1366]]

Дорогой Марк Александрович,