Права мутанта (СИ)

И с какой нежностью и всепрощением произнесено «распущу»!

— Братислав, какая муха тебя укусила! — громко зашептал коллеге Грдличка. — Ты ведь рискуешь обидеть саму Дыру!

— А мне какое дело? — передёрнул плечами Хомак. — Коли Дыра обидится и отстанет, я не в претензии.

— Не обижусь, не отстану, — вкрадчиво проговорила Дыра, — а перепишу твоё имя правильно, будешь ходить в моей вышивке.

И тут же, не теряя времени, мутантка уселась на ближайшую скамейку и принялась пороть только что вышитые слова.

Грдличка тем временем всерьёз взялся за Хомака, принялся его стыдить. Дескать, так не разговаривают с дамами. Хомак отвечал, что когда нежеланные дамы хотят одного, их следует держать на расстоянии и не давать призрачных надежд.

— Да послушай, Братислав! Она же не просто дама, от неё здесь, в Столичной Елани и окрестностях, всё зависит! — настаивал Йозеф.

— Что ты мне предлагаешь? — поставил Хомак вопрос ребром. — Ублажать дам, от которых что-то зависит?

— Не «что-то»! Всё! — упорствовал старший антрополог. — Да и мало ли… От мужчины разве убудет? Сам пан Щепаньски отдаёт Дыре должное — и вполне счастлив, под настроение расскажет.

— Возможно, пан Кшиштоф ей что-то должен, а я — так нет! — взвился Хомак. — И если когда-нибудь соберусь удариться в блуд, выбирать партнёршу буду сам!

— Блуд, — сказала Дыра, — блуд! — и, отложив вышивку, прямо через платье почесала свою промежность.

Не сказать, что сие движение выглядело красиво, но на присутствующих мужчин подействовало. Сам Веселин ощутил, как некое тёмное, неподвластное воле начало вздымает его плоть. Мерзость, однако.

Грдличка пережил атаку с искренним удивлением — он даже пропустил свою очередь говорить в споре. Русские солдаты за спинами напряглись, и, насколько можно было уловить боковым зрением, покрепче вцепились в свои автоматы. Да, эти люди — люди войны — сразу опознали атаку.

И только Хомак, которому властный порыв Дыры адресовался, надменным жестом руки отвёл наваждение (или такой жест — традиционный оберег?). Виновник мутантской страсти пощёлкал пальцами перед застывшим лицом Йозефа и указал на Вацлава Клавичека — тот на протяжении всего недавнего разговора, оказывается, безучастно просидел спиной к собеседникам. Причём, если присмотреться…

Клавичек жестикулировал, словно с кем-то вёл собственный разговор.

Понял ли что-то Грдличка? Вероятно, нет, так как включился в прежнюю тему:

— Братислав, а где же твои убеждения, наконец? Кто говорил, что за мутантами будущее? Кто признавал, что человечество закатилось? И вот, когда предстоит на деле доказать приверженность идее мутации…

— Я не зря указал на Вацлава, — с волнением в голосе произнёс Хомак, — присмотритесь только к нему. Знаете, как с ним такое случилось? Ему пришлось «на деле доказать». Ещё в Березани.

— Да, с Вацлавом что-то… — Грдличка заглянул в пустые глаза Клавичека и отшатнулся.

— Я с утра его сопровождаю, не могу оставить, потому не ушёл на исследование в Лесную Елань и здесь нарвался… на даму, — Хомак с видимым трудом подобрал нейтральное выражение.

— А что произошло в Березани? — спросил Веселин.

— Там тоже водятся «высокопоставленные мутанты», и тоже «хотят любви», — юродствуя, процедил Братислав.

— Кто? — с неожиданно резкой злобой прорычала Дыра.

— Вертизад, любовник Прыща.

— Уничтожу обоих, — мстительно пообещала Дыра.

Веселин не решился спросить: обоих — это кого? Один из «обоих» — несомненно Вертизад. А вот за понимание, кто второй, поручиться трудно. Или Прыщ, который отвечает за своего любовника, или Клавичек, который ему уступил. А может, и сам Хомак — ведь именно на него Дыра обратила пылающий гневом взгляд.

6. Кшиштоф Щепаньски, начальник экспедиции

О Клавичеке пан Щепаньски узнал ещё утром. Поздним утром, но для начальника экспедиции это утро выдалось ранним. Стук в дверь вырвал любвеобильного пана прямо из объятий щедрой Дыры, в которых он как раз заснул, причём совсем недавно.

Какой наглец себе позволил? За дверью стоял Карел Мантл.

— Вацлав сошёл с ума, — высказал антрополог без прелюдий, — извините за вторжение, но мне показалось, вам надо узнать об этом первому.

— Правильно показалось, — пан решил сменить гнев на милость, — Карел, подожди в коридоре, я сейчас оденусь.

Прохладный поцелуй в плечо Дыры, пан Кшиштоф тянется за нижним бельём… Нет, фальстарт. Дыра не получила причитающегося утреннего удовлетворения и властно требует своего. Профессор со вздохом соглашается и начинает подневольный труд над телом мутантки. Мысли его далеко. Вацлав? Сошёл с ума? С какой, интересно, стати?

Дыра прекрасна, исполнена аристократического изящества, тонка, как лезвие, полнозада, как персик — но порой утомительна и затратна по времени. Впрочем, трудясь над нею, пан Щепаньски выполняет важное задание. Налаживание личных контактов с мутантами — важная часть его миссии, а половые контакты — высший пилотаж, за которые и гонорар полагается первостатейный. И кого заботит, что пан профессор обычно получает удовольствие и от самого процесса.