Права мутанта (СИ)

А чтобы не отбирал непослушный Адам у бесхитростного послушного Мутанта его привилегии, приставил Господь к Адаму своих верных надзирателей: доброго папу Бонифация, доброго президента Картрайта, доброго премьера Олбрайта, доброго канцлера Фенбонга, доброго генсека Дортмундсена».

На какие, однако, прочные цепи посадили господа западноевропейцы мутантскую боевую свинью.

9. Веселин Панайотов, этнограф

В столичной Елани Веселин Панайотов освоился быстро. Конечно, от Березани она чем-то отличалась — но мало чем. Общие размеры, этажность домов, количество каменных строений — всё это отличия не по существу. Три поросёнка тоже гораздо больше одного поросёнка, но — точно такие же поросята.

Ещё Березань селение в «берёзовой» зоне, а Елань — в «еловой». На что эта подробность влияет, Веселин так и не определил.

В Березани открыто жили мутанты строго мужского пола, в Столичной Елани присутствовали мутанты-женщины. И это отличие о чём-нибудь поведало бы, если бы Веселин сумел разузнать, почему в Березани женщин не попадалось. Ибо не спрашивать же о женщинах в Елани, почему они здесь имеются?

А двери гостевых комнат в еланском Председательском доме на ночь никто не запирал — с непривычки это показалось чуть ли не самой яркой особенностью. Правда, гостям всё равно не выпадало выходить по ночам из дома да разгуливать по селению. Там бродили спущенные с цепи сторожевые свиньи. Каждую ночь кого-нибудь грызли!

Может, и по ночной Березани тоже свиньи бегали? Не слышалось ли когда и там ночного крика или хруста костей? А кто ж его знает? Веселин спал, не слышал.

Только теперь задумался: а что, если закрытые на ночь двери в комнатах гостей — это как раз забота об их целости и сохранности? Нет, правда? Эпизод с ночным посещением Клавичека подлым Вертизадом в такую логику не вписывается, ну да везде есть место исключениям.

Пожалуй, самое яркое сходство (и отличие в том же флаконе) у Березани и Столичной Елани расположено за частоколом. На первый взгляд — всё то же самое: здание длинное двухэтажное, здание длинное одноэтажное, яма. Ну, подумаешь, яма гораздо больше, да сараи у Председательского дома иначе стоят.

А ведь оказывается, больничный корпус здесь — вовсе не больничный. Что в Березани больница, то в Елани школа. И тогда…

Тогда «модель мутантского мироздания», созданная Панайотовым в Березани, требует уточнения. Не три стороны света и три стадии жизни «дом — больница — яма», а что-нибудь другое. Что же общего у школы с больницей? Сразу и не сообразишь. Там учение, сям лечение. Там образование, сям исцеление. Там учителя, сям врачи. Там ученики, сям пациенты. Пациенты — значит «страдающие». Может, в этом-то всё и дело?

Ключевое слово — «страдание». Страдать можно в контексте лечения, можно и в контексте лечения, а можно и в контексте пыток. В этом «пыточном» контексте употреблял слово «пациент» ещё маркиз Альфонс Донасьен де Сад. Уж этот-то в пытках понимал.

Итак, «мироздание по-мутантски» выглядит так: «дом — пыточная — могила». При этом дом и могила — константны, а пыточная приобретает новые значения (школа, больница) в зависимости уже от привнесенных европейских контекстов. В Березань приехали немецкие медики — вот вам и больница, в Столичную Елань прибыли учителя — вот вам и школа!

В школе Столичной Елани работали учителя из университетских замков Англии, Франции, Румынии и НША — всего полтора десятка человек, объединяемых организациями «Педагоги Свободной Европы» и «Атлантика превыше всего». Веселин и думать не гадал, что столица Дебрянского ареала настолько посещаема. Так поди ж ты!

Впервые подходя к школьному бараку, Панайотов уже знал, что там не больница, но по-прежнему ожидал встретить тишину и запустение.

Куда там! По коридору шныряли ватаги голопузых красномордых мутантских ребятишек со злобными глазами. Их было столько, что Веселин без труда догадался, отчего их совсем не встретилось в Березани. Сюда, в единственную мутантскую школу, согнали детей со всего Дебрянского ареала, и согласия, по-видимому, не спрашивали.

Мутантские дети не просто так хаотически перемещались, они при этом толкались, кусались и били друг друга ногами. Людские учителя ходили среди этого мелкого мутантского моря с увесистыми палками, и время от времени протягивали пониже спины какого-то особо отличившегося зверёныша. Если тот в ответ бросался на обидчика-преподавателя, усмиряли его уже втроём-вчетвером ударами по дурной голове.

— К сожалению, с ними иначе нельзя, — виноватым голосом признался учитель математики Аттила Попеску, который взял на себя миссию гида для Веселина и Грдлички.

Кстати, Попеску тоже носил при себе длинную увесистую палку, и с палкой наперевес выглядел учителем фехтования.

— И как, удаётся их выучить математике? — поинтересовался Веселин, морщась при виде очередной сцены насилия.

— К сожалению, счёт до десяти — это их потолок, — признался Попеску.