Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Каким же образом еврейское самоопределение укладывалось в большевистскую идеологию? Судя по всему, Ленин сочувствовал положению российских евреев как угнетенного или даже самого угнетенного народа. Вместе с тем ассимилированное западное еврейство и в особенности еврейские социалисты казались Ленину позитивным примером, которому должно последовать и российское еврейство. Бунд он считал главным препятствием для ассимиляции. Правильным выходом Ленину представлялось «вышибать евреев из числа наций»[901]. Между 1912 и 1914 годами Ленин и Сталин скорректировали свой прежний отказ признавать ради права народов бывшей Российской империи на самоопределение «искусственные» границы между массами пролетариата; но и тот и другой неоднократно высказывались против концепции внетерриториальной автономии и признания евреев нацией. После 1917 года большевики придерживались строго территориального определения нации. В статье 1913 года Сталин попытался доказать, что евреи не являются нацией, и резко высказался против популярной в ту пору идеи персональной автономии[902]. За исключением поддержки идиша, который использовался для пропаганды среди еврейского пролетариата, Ленин не уделял в своей идеологии места никаким элементам еврейской автономии или национального чувства. Осенью 1913 года он заявлял: «Кто прямо или косвенно ставит лозунг еврейской „национальной культуры“, тот (каковы бы ни были его благие намерения) — враг пролетариата, сторонник старого и кастового в еврействе, пособник раввинов и буржуа»[903].

Ленин также противился включению какой-либо формы еврейского автономизма в программу большевиков и не считал приемлемой «культурно-национальную автономию», возлагая на Бунд вину за распространение этой идеи: «Ни австрийские, ни российские с.-д. не приняли „культурно-национальной“ автономии в свою программу. Но буржуазные партии еврейства в самой отсталой стране и ряд мещанских якобы социалистических групп приняли ее, чтобы нести в утонченной форме идеи буржуазного национализма в рабочую среду»[904].

Тем не менее ни Ленин, ни Сталин не забывали о некоторой доле прагматизма при решении еврейского вопроса, точно так же как и при решении других национальных вопросов. Сказывались и обстоятельства, при которых большевики захватили власть: это произошло не в результате долгого переходного периода капитализма, уже после еврейской ассимиляции (как предполагали большевики до революции), а после стремительной революции, в результате которой большевики получили в высокой степени урбанизированное и при этом в основном неассимилированное еврейское население. Поскольку большевистский переворот непосредственно подразумевал навязывание воли города деревне, роль еврейского населения, сосредоточенного в больших и малых городах Беларуси и Украины, где большевистская партия имела наименьшее влияние, оказалась непропорционально высока по сравнению с его численностью[905]. Соглашаясь сформировать Комиссариат по еврейским делам (Евком) и еврейские секции Коммунистической партии (евсекции), Ленин, по сути, признавал, что новому правительству нужна поддержка евреев, но этот прагматизм не отражал какого-либо изменения самой большевистской идеологии[906].

Если выборы на Всероссийский еврейский съезд укрепили веру евреев в то, что они смогут получить национальные права в России, и если результаты выборов во Всероссийское учредительное собрание отразили сложности еврейского национализма и национального сознания того времени, то недолговечность петроградской общины — отражение процессов, сокрушивших мечты автономистов. Прошедшие в декабре 1917 года в Петрограде общинные выборы принесли победу сионистам, которым досталось тридцать пять мест, то есть ровно половина мест в совете[907]. Оставшиеся места распределились между местными ортодоксами (девять), Фолкспартей (восемь), Бундом (восемь), Фолксгруппе (пять), Фарейникте (два). По одному месту получили Демократическая группа, «Поалей Цион» и беспартийный кандидат[908]. Большевики последовательно устраняли всю социалистическую оппозицию, так что любой исход этих выборов был бы для них неприемлемым, но даже с такой оговоркой мы видим, как выборы в Петрограде выявили глубокие разногласия лидеров еврейской общины с задачами Октябрьской революции. В ответ на этот вызов большевики посулили передать руководство общиной коммунистам, чтобы их руками покончить с национальными надеждами евреев.