Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Саймон Рабинович подчеркивает, что к концу обсуждаемой им эпохи, то есть к 1917 году, автономистские идеи были настолько прочно усвоены всеми еврейскими партиями и движениями, что это парадоксальным образом предопределило политический неуспех созданной Дубновым Фолкспартей (Еврейская народная партия). Она сконцентрировала свои усилия вокруг идеи национальной автономии, не предлагая ничего больше своим потенциальным избирателям. Все остальные партии прочно инкорпорировали в свои программы автономизм и сохранили при этом свои собственные политические задачи. Сказались и субъективные факторы: сложный характер лидера Фолкспартей, С. М. Дубнова, его неспособность к компромиссам, привычки кабинетного ученого, а не практического политика.

Завершает монографию седьмая глава, повествующая о судьбе автономистских идей после окончания Первой мировой войны. В ней Саймон Рабинович говорит о неудачных попытках реализовать еврейскую национальную автономию в новых государствах, возникших на руинах Российской и Австро-Венгерской империй. Что касается советских евреев (примерно половина еврейского населения Российской империи), то автор монографии, говоря о них в последней главе, очень краток: евреи, получив в СССР полноту гражданских прав и даже возможность развивать образование и культуру на родном языке, не имели ни малейших коллективных политических прав, а потому говорить о существовании национальной автономии при большевиках не приходится. Этого утверждения явно недостаточно. Идеи, которым посвящена книга, продолжали существенно влиять на советскую национальную политику, а их носители — в ней участвовать.

Во-первых, некоторые старые общинные структуры, о которых идет речь в книге Рабиновича, пережили революцию и возобновили свою деятельность с начала 1920-х годов. Прежде всего, это Общество для распространения просвещения между евреями (ОПЕ) и Еврейское историко-этнографическое общество (ЕИЭО). Оба общества были закрыты властями только в конце 1929 года, но до этого, будучи негосударственными, достаточно успешно развивались в годы НЭПа, поскольку могли найти частных жертвователей. Все это очень близко к прежнему автономистскому идеалу финансовой независимости общины, основанной на самообложении.

Постоянным политическим приемом большевиков была беззастенчивая апроприация идей и лозунгов своих политических противников. Так, например, большевики во многом присвоили аграрную программу эсеров. То же произошло и с идеями в области национального строительства: большевики широко использовали идеи национально-территориальной автономии, которые разрабатывали австромарксисты. В СССР были созданы многочисленные национальные территориальные автономии вплоть до таких мелких, как национальный район, национальный поселковый или сельский совет. Именно следование этим идеям привело в 1920-х годах к созданию еврейских автономных районов на Украине и в Крыму, а в 1930-х — к созданию Еврейской автономной области на Дальнем Востоке.

В поддержке аграрной колонизации, прежде всего на Украине и в Крыму, приняли участие еще несколько «персонажей» монографии Рабиновича, а именно Общество ремесленного труда (ОРТ), Еврейское колонизационное общество (ЕКО) и, в первую очередь, «Джойнт» в лице своего специально созданного филиала «Агро-Джойнт». После 1932 года, когда усилия еврейской колонизации были переориентированы на Дальний Восток, все эти организации покинули СССР — кроме Всемирного ОРТа, который продолжал сотрудничать со своим советским филиалом вплоть до перехода СССР к режиму полной автаркии в 1937 году. Существенно и то, что сотрудники этих международных организаций были поголовно выходцами из России, успевшими активно поучаствовать в тех процессах, которые описаны в монографии Рабиновича.

В то же время для советской власти оказались востребованы идеи Бунда (еще одного заклятого врага большевиков) о создании образовательной и культурной сети для евреев как для дисперсного меньшинства. Обширная сеть школ (более 1200) с преподаванием на идише работала в СССР до 1938 года, причем не только в городах и местечках бывшей черты оседлости, но и далеко за ее пределами, например в Москве и Ленинграде. Кроме школ, существовало множество других образовательных (техникумы, рабфаки, еврейские педагогические институты), политических (газеты, пропагандистские журналы), хозяйственных (еврейские колхозы и артели) и культурных (литературные журналы, театры, музеи, издательства) еврейских институций.