Правая рука князя Тьмы

К расположенным в центре площади столбам меня вели, как и положено: двое стражников впереди разгоняют толпу, двое позади отрезают пути отхода, связанные за спиной руки, ну, и, конечно же, пресловутая толпа, гневно восклицающая «Ведьма!». Все было настолько по канону, что я едва не разрыдалась от умиления. Когда меня пришли арестовывать в «Ковчег», куда я только-только успела заселиться, я сперва возмутилась, а потом подумала: может, оно и к лучшему. Начать потихоньку привлекать к себе внимание графа – штука нелишняя. Так что в известном смысле разбойники, выжившие после попытки отобрать у нас с Эйтаном клад и нажаловавшиеся властям на «бесчинствующую в лесу ведьму» сыграли мне на руку.

К слову, сам Эйтан в этом красочном представлении не участвовал и, вероятно, пребывал в полном неведении, поскольку вскоре после прибытия в город мы с ним разошлись. Я направилась на поиски рекомендованного Йувалью трактира, а он – прямиком в графский замок. Теперь появились неплохие шансы, что в будущем он повстречает меня исключительно в виде пепла.

Место у одного столба уже было занято: к нему был привязан довольно интересный внешне веснушчатый паренек, чертенята в глазах которого буквально-таки возопили: «Мне самое место на виселице»! Правда, вместо виселицы парню уготовили костер, но это, видимо, дело личных предпочтений здешних властей.

В скором времени меня уже привязывали по соседству, спиной ко второму столбу. Дрова уже были прислонены к нему с трех сторон, а вокруг щедро накидали хвороста.

– Надо же! И как только они успели подготовиться? – вслух поразилась я прозорливости стражей порядка. – Никто ведь не мог заранее знать, что я подамся в город. Думала, ждать придется, а тут все так оперативно.

– А этот столб для другого парня готовили, – охотно просветил меня товарищ по несчастью. – Но у бедолаги сердце не выдержало, умер ночью в камере.

– Ах, вот оно что! То есть меня они взяли, чтобы добро не пропадало?

Я вновь восхитилась стражами порядка, на этот раз – их прагматизмом и практичностью.

– Иначе с них бы сталось кого-нибудь из толпы выдернуть, – усмехнулся мой собеседник. – Приятно встретить напоследок человека с хорошим самообладанием. Меня зовут Авив.

– Арафель.

Стражник закончил наконец возиться с веревками, и нас оставили в относительном одиночестве. Если, конечно, не считать полную площадь зрителей.

– Тебя за что? – полюбопытствовал парень.

– Известное дело, за ведьмовство, – откликнулась я.

Отчего бы не побеседовать с интересным человеком в нестандартной обстановке?

– Серьезно! – с уважением протянул он. – И что ты натворила?

– Да так, физиономию начистила нескольким идиотам.

– И сразу «ведьма»?

– Такие порядки. – Я бы развела руками, но обстоятельства не позволяли. – А тебя за что?

– За воровство.

– И что, за дело?

– Конечно же нет! – ответствовал Авив с таким видом, что к джипси не ходи: обвинение точно небезосновательно. – Обидно умирать в такую погоду, – посетовал он. – Неужели там наверху для нас не могли устроить хоть какой-нибудь мелкий дождик? Было бы не так тоскливо.

– Погоди волноваться. Мне еще рано умирать, – успокоила я.

– Да мне, в общем, тоже, – по-своему понял меня Авив. – Двадцать четыре – это, знаешь ли, не возраст.

Я улыбнулась.

– Подожди, может, еще выживешь.

– Мне бы твой оптимизм. Да только ребята с факелами, как видишь, очень торопятся.

Это было справедливо. Едва отзвучали слова приговора, как четверо стражников поднесли светильники к хворосту с разных сторон. Просмоленная древесина разгоралась быстро. Запах дыма защипал ноздри. Не самое приятное ощущение, должна отметить. Огонь почему-то быстрее подбирался со спины, будто трус, боящийся заглянуть в лицо даже беспомощному врагу. Становилось горячо, и я услышала, как слева выругался мой товарищ по несчастью. В тот же самый момент на площади заметно потемнело.

Тучи набежали очень быстро, и тоже со спины. Именно поэтому Авив и не обратил на них внимания. А вот теперь они закрыли собой большую часть неба, сменив солнечный день на пасмурный. Дождь хлынул как из ведра. Мы мгновенно вымокли насквозь, волосы прилипли к лицу, одежда – к телу. Люди закричали, заметались, кто-то поспешил прочь с площади, расталкивая прочих локтями, но большинство оставалось на месте, предчувствуя продолжение спектакля. Я, хмурясь, наблюдала за тем, как с пшиканьем затухают последние искры.

Дождь перестал так же быстро, как начался.

– Вот это да… – выдохнул Авив.

– Чудо! Свершилось чудо! – закричал какой-то мужчина, падая на колени.

Несколько десятков зрителей охотно поддержали его в этом начинании.

– Эти люди должны быть помилованы! Сам принц Света решил их судьбу!

– Ну конечно, больше ему заняться нечем, – пробормотала я вполголоса, устремив вопросительный взгляд к небесам.

Происходящее мне совершенно не нравилось. Кажется, судье тоже, но он хорошо уловил, какие настроения царят в народе, и понял, что лучше не идти людям наперекор.