Правда

На этой жизнеутверждающей ноте, как написала бы Сахарисса, собрание было объявлено закрытым.

По пути на Тусклую улицу Вильям купил номер «Инфо» и уже в который раз задумался: кто же придумывает всю эту чушь? Причем стоило признать: написано было талантливо. Сам Вильям как-то раз собрался написать парочку вполне невинных по содержанию новостных писем — в городе тогда не происходило буквально ничего заслуживающего внимания, — но быстро понял, что сделать это гораздо сложнее, чем могло показаться. Как он ни старался, здравый смысл и интеллект брали верх. Кроме того, врать было Неправильно.

Он с печалью отметил, что конкуренты не побрезговали старой байкой о говорящей собаке. А вот еще одна сплетня, на сей раз свеженькая. О странной фигуре, которую видели порхающей по ночам над крышами Незримого Университета. «ПОЛУЧЕЛОВЕК-ПОЛУМОТЫЛЕК?» Скорее, полупридумка-полувыдумка.

Самое любопытное, опровергать все эти истории было бессмысленно. Это только доказывало их правдивость — судя по реакции собравшегося за завтраком жюри. Раз опровергают, значит, что-то тут есть.

Он решил сократить путь через расположенные в Канальном переулке конюшни. Подобно Тусклой улице, Канальный переулок существовал лишь для того, чтобы на него выходили своими задами какие-нибудь здания. Да и вся эта часть города существовала лишь для того, чтобы люди могли пройти по ней к чему-нибудь более интересному. В этом унылом переулке располагались только склады с высокими окнами да полуразвалившиеся сараи, и единственной местной достопримечательностью была «Прокатная конюшня Гобсона».

Конюшня была просто огромной, а особенно она разрослась, когда Гобсон узнал значение слова «стоянка».

Вилли Гобсон был еще одним анк-морпоркским бизнесменом, похожим на Короля Золотой Реки. Он нашел свою нишу, занял ее и расширил настолько, что в нее стало падать много-много денег. Лошадь в городе — животное порой очень нужное, но где ты ее будешь парковать? Для этого тебе требуется целая конюшня, конюхи, сеновал… а для того, чтобы взять лошадь напрокат у Вилли, достаточно иметь несколько долларов.

Кроме того, здесь было удобно держать своих лошадей. Люди постоянно приходили и уходили. Кривоногие, похожие на гоблинов конюхи, которые обслуживали конюшню, могли остановить вас только в одном случае: если бы вы попытались вынести за пазухой какую-нибудь лошадь.

— Эй, друг! — позвал вдруг из одного темного денника чей-то голос.

Вильям уставился в полумрак. За ним настороженно наблюдали немногочисленные лошади. Чуть подальше лошадей куда-то уводили, люди кричали что-то друг другу, то есть царила обычная для конюшен суматоха. Но голос доносился со стороны островка зловещей тишины.

— Мне еще два месяца жить на оставшиеся деньги, — сообщил Вильям темноте. — А мои столовые приборы сделаны, как мне кажется, из сплава свинца с конским навозом.

— Я не вор, друг.

— Тогда кто?

— Знаешь, что может тебе помочь?

— Э… Да. Полезный моцион, регулярное питание и хороший сон по ночам. — Вильям оглядел длинный ряд денников. — По-моему, на самом деле ты хотел спросить, знаю ли я, что может мне навредить. В общем контексте тупых предметов и острых лезвий. Верно?

— В широком смысле — да. Не двигайся, господин. Стой так, чтобы я тебя видел, и с тобой ничего не случится.

Вильям проанализировал услышанное.

— Понятно, но если я встану так, чтобы ты меня не видел, со мной ведь тоже ничего не случится?

Кто-то вздохнул.

— Послушай, давай пойдем друг другу навстречу… Нет! Стой на месте!

— Но ты сказал…

— Просто стой. Молча. И слушай, понятно?

— Понятно.

— До меня дошли слухи, что люди разыскивают одну собачку, — произнес таинственный голос.

— Да. Стража разыскивает ее. Вернее, его. Ну и?

Вильяму показалось, что он видит какой-то силуэт чуть темнее общего фона. Более того, ему показалось, что он чувствует Запах. Этот Запах перебивал даже обычную для конюшен вонь.

— Рон? — окликнул он.

— Я что, похож на Рона? — донеслось в ответ.

— Не совсем. Так с кем я разговариваю?

— Называй меня… Вгорлекость.

— Вгорлекость?

— Что-нибудь не так?

— Да нет, все нормально. Ну и чем могу помочь, господин Вгорлекость?

— Предположим, кто-то знает, где находится песик, но этот кто-то не хочет связываться со Стражей… — произнес голос Вгорлекости.

— Почему?

— Скажем так, не у всех со Стражей такие уж теплые отношения. Это первая причина.

— Понятно.

— А еще скажем, что есть определенные люди, которые предпочли бы, чтобы этот песик замолчал навсегда. Стража может… проявить недостаточно заботы. Она вообще плохо заботится о собаках, эта Стража.

— Правда?

— Да, конечно. Стража считает, что у собаки совсем нет человеческих прав. Это еще одна причина.

— А что, есть и третья?

— Да. Я прочел в новостном листке о вознаграждении.

— Неужели?

— Только в текст вкралась маленькая опечатка. Там говорилось «двадцать пять долларов», а не «сто». Понятно?

— Понятно. Но сто долларов за собаку — это слишком большие деньги, господин Вгорлекость.

— Только не за эту, если понимаешь, что я имею в виду, — хмыкнула тень. — Этому песику есть что рассказать.