Правда

В типографии Доброгор сообщил Вильяму новости. К настоящему моменту было продано уже 800 экземпляров сегодняшнего номера Таймс. При цене пять пенсов за экземпляр, доля Вильяма приближалась к 16 долларам. Такая сумма мелочью образовала на столе довольно большую горку.

- Это безумие – сказал Вильям – мы же ничего не делаем, просто записываем всякие истории!

- В этом-то и проблема, парень – озадачил его Доброгор – ты собираешься что-нибудь написать для завтрашнего выпуска?

- Боги всемогущие, надеюсь, что нет!

- Ну, а у меня есть для тебя новость – мрачно сказал гном – Я слыхал, что Гильдия Граверов уже создает собственную типографию. И у них отличное финансирование. Так что если говорить о простых типографских работах, они легко выкинут нас из бизнеса.

- А они смогут?

- Конечно. Печатные прессы они использовали и раньше. А шрифты изготовить нетрудно, особенно когда на тебя работает такая куча граверов. Им вполне по силам сделать все очень качественно. Если честно, мы не ожидали, что они так быстро спохватятся.

- Я впечатлен!

- Ну, более молодые члены Гильдии давно уже внимательно присматривались к работе омнианцев и типографий Агатейской Имерии. Похоже, они только и ждали шанса заняться этим. Я слыхал, прошлым вечером у них было внеочередное собрание. В руководстве Гильдии произошли кое-какие перестановки.

- Хотел бы я там поприсутствовать!

- Так что если ты продолжишь выпуск своей газеты… - начал гном.

- Я не хочу этих денег! – простонал Вильям – Где много денег, всегда много проблем!

- Мы можем продавать Таймс еще дешевле – предложила Сахарисса, бросив на него странный взгляд.

- И в результате заработаем еще больше денег – мрачно предрек Вильям.

- Ну тогда мы можем… мы можем больше платить нашим продавцам газет – поделилась новой мыслью Сахарисса.

- Рискованно – возразил Доброгор – возможности человеческого организма по приему внутрь скипидара не безграничны.

- Ну тогда мы можем хотя бы кормить их хорошим завтраком - не сдавалась Сахарисса – Большой горшок тушеного мяса известного происхождения, например.

- Но я ведь даже не уверен, что у нас достаточно новостей, чтобы заполнять… - начал Вильям, но замолк на полуслове.

Ведь все на самом деле не так работает, верно? Если история попадала в газету, она становилась новостью. Если она была новостью, она появлялась в газете, а если она была в газете – значит это и есть новость. И к тому же она становилась правдой.

Он припомнил беседы за столом. "Они" не позволят "им" печатать в газете неправду, верно?

Вильям никогда не интересовался политикой. Чтобы решить, кто такие "они", ему пришлось поднапрячь извилины, которыми он давно не пользовался. В основном, память.

- А еще мы можем нанять больше людей, чтобы они искали для нас новости – продолжала Сахарисса – И кстати, как насчет новостей из других городов? Псевдополис и Квирм? Нам просто нужно побеседовать с пассажирами прибывающих дилижансов…

- А гномам будет интересно узнать, что творится в Убервальде и Копперхеде – поддержал ее Доброгор, почесывая бороду.

- Дилижанс оттуда едет сюда почти неделю! – запротестовал Вильям.

- Ну и что? Все равно это новости.

- А семафоры мы не сможем использовать? – спросила Сахарисса.

- Семафорные сообщения? Ты с ума сошла? – возмутился Вильям – Это слишком дорого!

- И что с того? Кажется, минуту назад ты волновался, что у нас слишком много денег!

Полыхнула яркая вспышка. Вильям резко обернулся.

В дверях стояло… нечто. Это был треножник. За треножником виднелась пара худых ног, в черных брюках и черных ботинках, а на треножник был водружен большой черный ящик. Из-за ящика была протянута вперед тоже облаченная в черное рука, сжимавшая что-то вроде небольшой рукоятки, рукоятка дымилась.

- Отлишно – раздался голос из-за ящика – сфет так удачно плестел на шлеме гнома, что я не удершался. Фы искали иконографиста? Меня зофут Отто Фскрик[42].

- О. Да? – первой опомнилась Сахарисса – А вы хороший иконографист?

- Я просто фолшебник ф темной комнате. Фсе фремя экспериментирую. – ответил Отто Фскрик – У меня есть сопственное оборудофание, мастерстфо и позитифный настрой!

- Сахарисса – прошипел Вильям.

- Ну, для начала мы можем предложить вам доллар в день…

- Сахарисса!

- Да? Что?

- Он вампир!

- Я толшен фосрасить! – заявил невидимый за ящиком Отто - Почему-то считается, что кашдый, у кого уберфальдский акцент, опязательно фампир! В Уберфальде много тысяч людей, которые не фампиры!

Вильям неопределенно взмахнул рукой, старясь сгладить неловкость.

- Ну хорошо, я извиняюсь, но…

- Я-то фампир, так уж фышло – продолжил Отто – Но если пы я сказал: "Прывет, мой дарагой, как дела, слюшай, да" что пы фы тогда подумали, а?

- Мы были бы очарованы – ответил Вильям.

- Ф любом случае, ф фашем объяфлении было сказано "факансия", и я решил, что фы протиф дискриминации. – сказал Отто – А еще, у меня есть фот что…

Вверх поднялась тонкая рука с бледной кожей, под которой просвечивали вены, сжимавшая маленькую черную ленточку.

- О? Вы подписали клятву[43]? – спросила Сахарисса.