Правда

– Что-то наподобие песочницы посреди сада, – сказал журналист. Пройдя в центр квадрата, он наклонился и обнаружил деревянные дощечки. Не оценив их значения, он решил положить их обратно.

– Ты не знаешь, зачем тебе это, – раздавался голос Морены. – Я понимаю твое затруднение. Скоро все прояснится.

Вдруг из ниоткуда начали звучать голоса птиц, то близко для слуха журналиста, то далеко, причем сами птицы были не видны. Потом он стал слышать шипение невидимых змей. Казалось, что они вот-вот совершат нападение.

– Где же ты, Морена? – журналист ощутил себя потерянным среди многообразия невидимого мира и начал паниковать, ища единственного, кто был здесь ему знаком.

– Не совершай эту распространенную ошибку старших братьев, – слышался сквозь шум ответ, – не упускай главное. Я не могу быть видимой для тебя, но зато ты видим мною. Потому не ищи меня, иначе я потеряю тебя.

– Дай же подсказку, как это бывает во всех сказках! – испытывая страх, кричал журналист.

– Тот, кто является живым, тебе поможет, – эхом отдавались слова. – Но, чтобы сделать его помощником, нужно принести в жертву другого, в ком теплится жизнь.

– Это же загадка, а не подсказка, – с досадой заметил журналист. – Пока я буду разгадывать ее, меня уже заклюют или закусают до смерти.

Морена больше не отзывалась, а звуки птиц и змей казались все ближе. Журналисту пришлось напрячь все свое внимание и волю, чтобы найти ответ к загадке. И тут он понял, что дощечки, которые он нашел в песке – для разжигания огня. Что нужно огню, чтобы быть живым – ветки, которые и есть жертва. Для того здесь находится сад.

Соорудив простой костер, после нескольких попыток журналист наконец-то разжег огонь. В свете яркого пламени он увидел, что птицы охотятся на змей, издавая те ужасающие звуки, а после пожирают змей, и даже не пытаются схватить его самого. Змеи же, гневно шипя, пытаются ужалить птиц.

Тогда он воскликнул:

– Это ведь извечная космогоническая война тех, кто появился из яйца – символа мироздания! В ней птицы являются представителями небесного мира, а змеи – подземного. Почему я должен был увидеть это?

– Ты должен был познать свойства огня, – послышалось где-то поблизости, – а именно возможности его отображения. Выложенный в этом месте костер сразу будет показывать все, что есть, потому, как уже заряжен силой духовной чистоты. Но, соорудив его рядом со своим домом, он будет прояснять для тебя реальность в зависимости от уровня твоей духовности.

– Для чего же здесь находится песок? – спросил журналист, набрав целую ладонь россыпи и пропустив ее сквозь пальцы.

– Для того чтобы ты понял, что это земля, – ответила Морена.

Журналист не успел даже ничего уточнить, как на площадку, где он находился, пролился сильнейший ливень, сравнимый с потопом. Журналиста придавило к сырому песку настолько, что он не мог пошевелиться, не то чтобы встать.

– Что я должен сделать, чтобы выжить?! – кричал он сквозь шум вод.

– Ты уже сделал то, что должен был, – слышался ответ. – Теперь просто возьми горсть земли в руку.

Журналист из последних сил попытался сжать в руке хоть немного земли. Несколько крупиц удалось собрать, и после этого напор воды начал отступать. Наполнив так целую ладонь, он, наконец, поднялся. Посмотрев под ноги, он увидел…

– Мать – сыра земля, верно? – и оживился. – Я должен был поклониться ей сразу, но не признал, потому закон сработал против меня. А взятая ее часть всегда придавала сил русскому народу, потому я и смог подняться.

– Ты все понял верно, потому первое испытание считается пройденным тобой, – объявила Морена. – Во второй раз мы будем лишь слышать друг друга, даже я не смогу обнаружить тебя. Чтобы попасть на место нового испытания, ты должен будешь отправиться в полет на одном из моих орлов.

После этих слов рядом с журналистом возникла огромная птица с грациозным видом и грозным взглядом. Издав громкий крик, она будто призвала журналиста залезть на нее верхом. Как только тот расположился на спине, орел взмыл ввысь и полетел в неизвестном направлении. Чуть позже он совершил посадку и подал знак журналисту о том, чтобы он спускался.

– Что ты видишь? – спросила его Морена.

– Я вижу огромный остров, – отвечал, осматриваясь, журналист, – на нем ни замков, ни высоких зданий, только маленькие постройки из земли и камня. Они расположены вблизи друг друга полукругами в несколько рядов. Постройки огибаются бесконечным лесом, уходящим вглубь острова.

– Я знаю это место, – уверенно сказала Морена. – Каждое из деревьев в этом лесу посажено жителями в момент рождения одного из них. Саженец взят ими от одного из самых древних деревьев, выросшего еще до заселения острова людьми. Оно скидывает ветки, когда необходимость в их питании отпадает, тогда люди собирают их и растят в домах до нужного момента. После посадки, как только деревья приживаются, они начинают отдавать подпитку к корням своего родителя, и оно отращивает новые ветви. То могучее бесконечно живущее дерево считается Мировым, оно позволяет острову не утонуть, пока стоит вертикально.